Археолог 2. Заветный ключ

Рудин Алекс

– Куда ты собрался в такую рань? – недовольно спросил меня Севка, оторвав голову от подушки.

Его разбудил звонок будильника, который я завёл, чтобы не проспать встречу с деканом. Будильник был механический. Его пронзительный скрежет ничуть не напоминал приятные мелодии тех электронных будильников, которые появятся в обиходе лет через тридцать.

Зато и проспать под эти звонкие вопли было нереально. Когда Мишаня впервые завёл будильник, Севка заткнул уши ладонями и заявил:

–

Это не будильник, а гром небесный.

Так мы его и прозвали.

– В деканат вызывают, – ответил я.

Севка немедленно подскочил.

– Зачем? – спросил он и с подозрением уставился на меня.

Я пожал плечами.

– А я-то откуда знаю? Вчера позвонили на вахту, а мне тётя Аня передала.

– Опять что-нибудь натворил?

Это прозвучало, скорее, как утверждение, а не вопрос.

– Ничего я не натворил. Сказал же тебе русским языком – не знаю.

Мишаня перестал похрапывать и что-то недовольно пробормотал. Затем повернулся на другой бок и снова засопел.

Мишаня был единственным человеком, который мог проспать, несмотря на вопли «небесного грома». А поскольку чаще всего он ставил будильник на своей тумбочке, нам с Севкой приходилось вылезать из постелей, чтобы выключить будильник.

Сначала мы исправно подскакивали каждое утро. Но потом обленились и прятали головы под одеяла до тех пор, пока соседи не начинали стучать в стенку.

Сделав несколько дыхательных упражнений, я натянул штаны, достал из-под кровати чемодан. Вытащил из чемодана электрический чайник и выглянул в коридор.

Электрические чайники были строжайше запрещены в общежитии по причине старой проводки и возможного пожара. Именно поэтому в каждой комнате такой чайник был, но владельцы его тщательно прятали.

Комендант иногда устраивал внезапные рейды по комнатам. И если находил чайник – немедленно конфисковал его, не обращая внимания на просьбы, мольбы и обещания.

Когда мы только заселились, завтракать приходилось всухомятку. Невелика беда для студента, но горячего чайку всё же хотелось. Севка предлагал сделать кипятильник из двух бритвенных лезвий и куска провода. Но Мишаня, как самый ответственный из нас настоял на покупке чайника.

– От твоего кипятильника точно пожар случится, – сказал он Севке.

Выглянув в коридор я не обнаружил там коменданта. Да и вообще никого не обнаружил. Студентов в общежитии почти не было – все разъехались на лето. А те, что остались, не спешили вставать в такую рань.

Поэтому я благополучно добрался до туалета. Справил неотложные дела, почистил зубы, а заодно набрал в чайник воды и вернулся в комнату.

Севка в трусах и майке сидел за столом, подобрав под себя тощие ноги.

– Тебе-то чего не спится? – спросил я, включая чайник в розетку.

– Надо поговорить, – ответил Севка.

– Ну, давай, говори, – добродушно

согласился я, насыпая ложку заварки в кружку. – Чай будешь?

– Буду, – кивнул Севка. Я взял с его тумбочки кружку и сыпанул заварки туда.

Чайник на подоконнике тихонько зашумел.

– Саня, – спросил Севка. – Ты что дальше думаешь насчёт практики?

– Не знаю, – сказал я. – В понедельник будет распределение, там посмотрим. А что?

– Мы с Олей собираемся поехать в Ростов, – сказал Севка.

– Я слышал, – кивнул я.

– То есть, Оля собирается. Но я хочу поехать с ней.

– Понятное дело.

Севка замолчал. Потом набрал побольше воздуха в грудь и выдал:

– Я прошу тебя с нами не ездить!

И, насупившись, уставился на меня.

Честно говоря, меня так и подмывало выдать какую-нибудь шутку. Но я вспомнил, как сам вчера смотрел на парня из бежевой «Волги», и шутить не стал. Из-за таких вот глупых шуток порой и теряют друзей. Поэтому я сел напротив Севки и мягко сказал:

– Договорились, дружище. Оля – очень хорошая девушка, и я надеюсь, что у вас с ней всё получится.

– Спасибо, – буркнул Севка.

Он по-прежнему хмурился, но по глазам было видно, что парень оттаял.

Я выдернул из розетки закипевший чайник и разлил кипяток по кружкам. Чайник поставил обратно на подоконник – остывать.

– Уберёшь его потом? – попросил я Севку. – А то найдут – останемся без чайника.– Как думаешь – выбьет Валентин Иванович экспедицию в Приморск? – спросил меня Севка.

– Думаю, да – ответил я.

Этот вопрос интересовал и меня. Если военные разрешат копать священную рощу – передо мной откроются очень большие перспективы. Главное, не профукать их, и уж я не профукаю.

Но если экспедицию запретят – придётся искать какой-нибудь другой способ продвинуться в науке. Кое-какие темы у меня на примете были. Некоторые из них выглядели даже привлекательней, чем священная роща пруссов. Например, финно-угорские могильники в Карелии. Но два открытия подряд, совершённые одним и тем же студентом, будут выглядеть подозрительно. Это я понимал совершенно точно.

Допив чай, я снова сходил в туалет и сполоснул кружку. Надел рубаху. Задумчиво повертел в руках шляпу, но оставил её лежать на кровати. В экспедиции она выглядела уместной. Но расхаживать в такой шляпе по улицам Ленинграда мог себе позволить только Михаил Боярский, да и то через несколько лет – когда прославится на всю страну в роли Д’Артаньяна.

Амулет я ещё вчера спрятал в надёжном месте. В углу комнаты возле окна, там, где стояла тумбочка Мишани, отошёл от стены высокий деревянный плинтус. Если его отодвинуть – внизу стены открывалась приличных размеров щель. В эту щель я засунул медальон, а плинтус придвинул вплотную к стене и для надёжности прижал тумбочкой.