Археолог: солнечный камень
Шрифт:
Неторопливо шагая по мокрому песку вдоль самой кромки воды, Вилкас рассказывал девушке о приезжих монахах и их неслыханном предложении.
Агне слушала и хмурилась.
— И что же решил Арнас? — спросила она, когда Вилкас замолчал.
— Не знаю, — тяжело вздохнул юноша. — Наверное, пока ничего не решил. Когда я уехал, он как раз собрал совет.
— А что решит? — настаивала девушка. — Ты ведь знаешь своего отца.
— Знаю, — согласился Вилкас.
Помолчал и добавил:
— Мой отец
— Я должна рассказать об этом своему отцу, — сказала Агне. — Пусть он поговорит с Арнасом и этими... монахами.
Вилкас хотел возразить. Но потом понял, что отец давно догадался, куда уехал сын. Их отношения с Агне ни для кого не тайна. А уж для вождя — тем более.
Вряд ли отец рассердится. Так или иначе, а ему предстоит разговор с Криве-Кривейто. И лучше уж этот разговор состоится с глазу на глаз у них в деревне, чем во время праздника солнца в священной роще.
Резкий порыв ветра налетел с моря. Агне поёжилась, несмотря на меховую накидку. Вилкас молча снял с себя куртку и укутал плечи девушки.
— Спасибо.
Вилкас погладил девушку по голове и наклонился, высматривая что-то в водорослях, которые прибило к берегу ветром.
— Ого! Смотри, какой!
Юноша поднял с песка солнечный камень. Тот был почти незаметен в буро-зелёных листьях, но Вилкас всё-таки углядел его.
— Похож на сердце, правда? — спросил он Агне.
— Похож, — удивилась девушка.
— Думаю, это хороший знак, — решил Вилкас.
Он протянул камень Агне.
— Возьми в подарок. Только не приноси его священному дубу, а оставь себе, ладно?
— Ладно, — улыбнулась девушка, пряча камень.
Тут Агне пришла в голову та же самая мысль, что и Вилкасу.
— Думаешь, твой отец знает, что ты поехал ко мне?
— Думаю, да, — кивнул Вилкас.
— И не остановил тебя. Значит, он хочет, чтобы Криве-Кривейто знал о предложении монахов.
Девушка решительно повернулась к Вилкасу.
— Едем обратно! Надо поговорить с отцом!
— А как же... — начал обескураженный Вилкас.
Но Агне не дала ему договорить. Улыбнувшись, она обхватила юношу за шею и поцеловала в губы. И ещё раз. И ещё.
— Теперь ты доволен? — лукаво спросила она.
И тут же нахмурилась.
— Едем, пожалуйста! У меня сердце не на месте.
— Ну, хорошо.
Вилкас вскочил в седло и снова усадил девушку впереди себя.
— Держись крепче!
Он пустил коня галопом вдоль берега, отыскивая взглядом тропинку, которая вела к священной роще Ромове. Тонкий белый песок взметнулся из-под тяжёлых копыт и снова осел на землю.
Глава 9
Июнь 1970-го года, Балтийск, Калининградская область, СССР
«Я,
Армия наша разбита превосходящими силами коалиции. Защищать город нет никакой возможности. В связи с этим, командир нашего полка полковник фон Штаале, отдал приказ об отступлении и эвакуации тех жителей города, которые не хотят оставаться на милость русских.
Мною было получено от командира предписание скрыть все документы городского архива до возвращения Пиллау под власть прусской короны.
Девятого апреля одна тысяча семьсот пятьдесят восьмого года мы с бургомистром Вилем вырыли яму возле северной стены кирхи города Пиллау и заложили в неё сундук, в который поместили все документы городского архива. Нижние чины не привлекались ввиду особой важности и секретности порученного нам дела.
Координаты ямы: пять шагов на север от восточного угла стены и семь шагов влево.
Русские войска не далее, как в трёх милях от города. Завтра мы грузимся на понтоны и попытаемся уйти по косе в сторону Гданьска и Берлина.
Написано одиннадцатого апреля одна тысяча семьсот пятьдесят восьмого года в доме барона фон Рауша, город Пиллау.
Да поможет мне Бог!»
— Ничего себе! — повторил Севка, когда Мишаня закончил читать письмо. — А ещё что-нибудь в шкатулке есть?
Я заглянул в шкатулку, хотя заранее знал ответ.
— Нет, больше ничего. Пусто.
— Вот чёрт! Я надеялся, что этот барон фамильные драгоценности зарыл, а тут — архив!
— Севка, не говори ерунды, — строго сказала Оля. — Документы куда важнее драгоценностей. По ним можно изучать эпоху. А драгоценности положат в витрину на радость туристам, и всё.
— Что делать будем? — растерянно спросил Мишаня.
Как единственный владеющий немецким языком, он по-прежнему держал в руках письмо барона фон Рауша.
— Я иду за милицией! — решительно заявила соседка.
— Правильно! — поддержал я женщину. — А ты, Севка, беги за Валерием Михайловичем. Пусть идёт сюда. Мишаня, хватит лапать документ! У тебя руки потные. Положи его в шкатулку.
В ожидании Валерия Михайловича и милиции я присел на табурет. В голове, помимо воли, всплыли воспоминания.
Вот Азиз виновато улыбается мне. А его лбу от волнения выступили маленькие капельки пота.
— Мы не виноваты, начальник! Хотели с окна краску снимать. А доска совсем гнилая оказалась — сама лопнула! Мы сразу хозяину сказали, а там вот что — посмотри!