Археолог. А надо было на юриста
Шрифт:
Ну, а у нас, с Викой, на сегодня был, как говорится, свой собственный, особый «романтический» план. Едва высидев положенное на «торжественном мероприятии», мы, при первой же возможности благополучно по-тихому улизнули в мою палатку. И наглухо задраили «дверь», чтобы ненароком никто не помешал.
Вы когда-нибудь пробовали заниматься ЭТИМ на природе, в палатке? Да ещё и всего лишь в нескольких метрах от других палаток со студентами? Помните, как поётся в одной из песен: «…и чтоб никто не догадался…» Тут, доложу я вам, требуется особый навык…В этом мы с Викой были мастера. Зато и ощущения совсем другие, не
– Кирилл Константинович, извините, пожалуйста, - такое ощущение, что голос раздался вдруг у нас прямо над головой, - Вы ещё не спите?
Твою дивизию! Ну, никакого спасу от этих студентов, ни днём, ни даже ночью… Вот ведь, блин, всегда найдутся профессиональные «обламывальщики кайфа»! Другого времени для своих вопросов они найти, разумеется, не могли. Мы, с Викой замерли без движения. Моя подруга, казалось, даже дышать перестала…
– Чего тебе, Перлова? – еле выдавил я из себя, каким-то чужим, не своим голосом.
– Вы говорили, что после ужина посмотрите мою статью для университетской газеты. А я вас нигде не могла найти.
Чёрт бы побрал этих оголтелых отличников! Не себе покоя, не людям. Не спится ей. Господи, прости мою душу грешную… Про статью она, на ночь глядючи, вспомнила…
– Давай… не сегодня. Может завтра? Я очень устал… и уже сплю.
– Ой, простите. Хорошо-хорошо, конечно, давайте до завтра. Спокойной ночи.
Мы подождали пока её шаги не затихли и, не сговариваясь, оба буквально затряслись от беззвучного хохота, аж палатка, наверное, ходуном заходила. Вика легонько ткнула меня в бок и прошептала прямо в ухо:
– А может, эта дурацкая статья – лишь повод, чтобы остаться с тобой наедине после отбоя? Ты же у нас – красавчик. Наверное, ей не легко было на такое решиться… А ты, наивный, и не понял девичий порыв. Сам не ведаешь, что теряешь…
– Нет, меня всё и так устраивает, - ответил я, снова принимаясь за «дело», - Итак, на чём это мы тут остановились?
– Я… не помню, - раздался томный шёпот.
– Ага, ясно. Тогда – начнём всё с начала…
Ну, а позже, мы даже и сами не заметили, как уснули в объятьях друг друга. Да и весь лагерь после полуночи уже затих и окончательно угомонился. Ночь прошла спокойно и безмятежно.
Побудка же следующим утром произошла крайне неожиданным способом. Едва на востоке взошло Солнце, как всех разбудил удар колокола. Нет, никакой церкви рядом не было и колокола, конечно, тоже. Но звон то был почти натуральный и весьма громкий…
Нахальные студенты ещё с вечера просекли, что преподы будут в палатке руководителя «праздновать» допоздна. Они терпеливо дождались окончания «торжества». Наверное, дежурили в засаде до самого конца. А когда все разошлись и лагерь погрузился в сон, подвесили на верёвке, аккурат над выходом из палатки шефа, самую большую сковородку, которую только смогли найти на кухне. Представляете себе картину? Прямо на уровне головы Ник-Ника. Хорошо, что хоть догадались чистую взять…
И наш уважаемый доцент попался на эту нехитрую «удочку», как школьник. Недаром злоумышленники все его повадки давно изучили. Ничего не подозревая, Ник-Ник, как всегда по утру, бодро и энергично вышел из своей палатки и тут – Бу-у- Бу-мм! Лоб у нашего начальства оказался,
А уж экспресс-комментарий самого пострадавшего, непроизвольно вырвавшийся из его уст в следующую же секунду после «происшествия», был вообще достоин «нобелевки» в области непечатного русского фольклора. Даже у культурных и высокообразованных людей ТАКОЕ иногда вырывается… Особенно если внезапно по утру, да сковородкой по башке… Господи, студенты в своих палатках, наверное, животы надорвали.
Но Ник-Нику было не до смеха. Босс был натурально в ярости. Так над ним давно уже никто не подшучивал. Однако, немедленное расследование «преступления века», тут же предпринятое по его приказу, как говорится, по горячим следам – ничего не дало. Студенты молчали, как партизаны на допросе. Быстро выяснилось, что никто ничего не видел и не знал. Камер слежения в лагере отродясь не наблюдалось. Дактилоскопической экспертизы тоже провести возможности не было. Итог - улик никаких. Так что, виновных в этом злодеянии, при всём старании, выявить не получилось. Одним словом, я так понял, что месть за вчерашний разнос старшекурсников вполне удалась. Но свои умозаключения я оставил при себе.
В конечном итоге, мрачный, как туча, руководитель экспедиции, сверкая свежей шишкой на лбу, удалился к себе, велев всем преподавателям и лаборантам сразу же после завтрака вести бригады студентов на объекты и продолжать вчерашние работы. А все преподы сделали для себя очевидный вывод – с этими чокнутыми студентами надо быть всегда настороже. Зато пересудов и обсуждений случившегося хватило на весь день, в течении которого бедному Ник-Нику втихаря «перемыли» все косточки.
Это была пятница. Раскопки велись недалеко от нашего города. Всего-то часа полтора-два езды. Поэтому на выходные кое-кто из преподавательского состава иногда отпрашивался домой. В этот раз была наша с Викой очередь.
Честно говоря, после встречи с Фёдором Борисовичем на душе у меня было как-то неспокойно. Интуиция подсказывала мне, что кончились мои беззаботные деньки. Всё это неспроста. Что-то точно назревает. И, чёрт возьми, она меня никогда не подводила. Поэтому я научился ей доверять. Всякий раз, когда такое случалось надо было что-то менять и запутывать следы. Хотя, в нашем современном мире бесчисленных гаджетов, камер наблюдения и повального распространения персональных данных, с каждым годом это становилось всё труднее и труднее.
В любом случае, пока ещё есть время, мне нужно было всё обдумать в тишине и спокойствии. Желательно – дома. В этот день мне трудно было сосредоточится на работе. В голове крутился рой самых разных мыслей. А чёртова пятница, как специально, казалось, тянулась целую вечность. Вика тоже немного нервничала, чувствуя моё необычное состояние. Пару раз она порывалась выяснить в чём дело, но я всякий раз отшучивался. Так что, едва дождавшись окончания рабочего дня, мы сдали дела и прыгнули в один из последних рейсовых автобусов. Свою машину я обычно в экспедиции не беру, мало ли что может в лесах и степях приключиться.