Археология по следам легенд и мифов
Шрифт:
Обнаружен внутри грота и еще один редкий подлинник — многофигурная скульптурная композиция на тему, как чудовищная скала Сцилла хватает с палубы корабля Одиссея его спутников. И опять прочитаны имена родосских скульпторов эллинистической поры. До этого столь сложный мотив для воплощения в мраморе никогда археологам не встречался. Но вот и еще один шедевр — сложная группа, изображающая Ганимеда, похищаемого орлом-Зевсом. Мотив греческий, но здесь римская работа. Тело юноши сделано из голубоватого мрамора, а голова — из белого. Это прием римской школы ваятелей. Им же принадлежит голова Афины в высоком шлеме — копия работы знаменитого Мирона, творившего в V веке до н.э.
Весь
Сейчас на дворе XXI век, а работы над фрагментами из грота в Сперлонге продолжаются. Реставраторы собрали все мелкие раздробленные фрагменты, сделали с них слепки и пытаются собрать хоть что-то в единое целое. Не так давно таким образом удалось восстановить мужскую статую, которую нельзя не назвать шедевром. Это часть композиции какой-то битвы. Человек изображен в резком движении — он как бы бросается в сторону, оборачивается и поднимает руку для защиты. Его мускулистое тело, лицо с гримасой страха, открытый для крика рот — все это прекрасный образец таланта родосской школы ваятелей, возрожденный из небытия.
ПРИЗРАЧНО-НЕУЛОВИМАЯ АФРИКАНСКАЯ ТРОЯ
Разумеется, Генриху Шлиману повезло. У него был отличный путеводитель по лабиринтам античного мира, приведший его к величественным руинам Трои и мировой славе. Он начал копать с томиком древнегреческих легенд и мифов в руках. Затем по таким же хрупким руководствам европейской науке удалось открыть более 200 античных городов-полисов вместе с некоторыми чудесами древнего мира. Но в истории археологии есть страницы, когда путеводители были, а результатов нет до сих пор. Тут и климатические трудности, и нехватка энтузиазма, и отсутствие ассигнований. Вот уже много десятилетий наша индустриальная цивилизация, утопая в технической роскоши, экономит на археологии, и следы древних цивилизаций всплывают все реже и реже. Кстати, серьезным препятствием к сенсациям из-под археологической лопаты являются устоявшиеся мнения, естественно, косные. Еще в эпоху Великих географических открытий европейцы пришли к тупиковому выводу, что негры Африки всегда были отсталыми племенами, не умевшими обращаться с камнем и металлом…
Однако это далеко не так.
Два всадника пересекли русло пересохшей речушки, поднялись по пологому склону и снова оказались в монотонном плену пустыни. Калахари. Одна из самых страшных пустынь планеты. Она прожигает человека не только чудовищной жарой, но и своей мистической унылостью. Многие путешественники сходили с ума от ее прокаленной безжизненной шири…
Всадники молча ехали уже несколько часов. Но что это? Впереди показались какие-то странные камни. Они торчали среди сухих кустов. Не мираж ли это? Форма причудливая. То ли развалины дворцов, то
— Да, это может быть делом рук человеческих, — заявил первый из них, грузный мужчина в американской ковбойской шляпе. — Но почему в центре пустыни? Неужели то самое, о чем нам рассказывали в негритянской деревне? Город, ушедший в пески…
— Наверное. В камнях просматривается какая-то геометрия. Но нам следует срочно поворачивать назад и возвращаться в лагерь. Скоро ночь. Она тут кромешная.
— Так и не дотронемся до них? Уж больно они загадочные.
— Сегодня нет, — решительно заявил второй. Он был в одежде простого бура. — Надо спешить, чтобы на песке разглядеть свои следы. Можем и заплутать. Я хорошо знаю коварство Калахари.
Они повернули назад. Тогда они еще не знали, что увидели в пустыне камни, которые поставят перед археологией не разгаданную до сих пор загадку. Это случилось в середине августа 1885 года.
Джон Фарини сошел с корабля в Кейптауне 30 июня 1885 года. Он был богатым скотовладельцем в Техасе и ни о каких путешествиях не мечтал. Но вот однажды в ковбойском кабачке к нему подсел метис Герт Лоу и стал соблазнять рассказами о своей далекой родине — Южной Африке, где алмазы лежат на каждом шагу. Нужно лишь нанять чернорабочих с лопатами. А он лично знает несколько надежных местечек. Одно из них в центральной части Калахари.
Фарини никогда и ничего не слышал ни об алмазах, ни об Африке. Но в одну минуту в этом увальне вспыхнул авантюрный дух искателя приключений в дальних странах. Лишние деньги у него водились, и уже через пару недель самый большой его экипаж повез двух новых приятелей в порт на Атлантике. Там закупили карты, лопаты, книги по геологии и кое-какой провиант, необходимый в пустыне.
На африканском берегу алмазная лихорадка, поселившаяся в широкой душе Фарини, заставила его спешить. Он добрался до берегов Оранжевой реки, затем продолжил путь по реке Нособ и по озеру Нгами с его бесчисленными протоками. Скотовладельцу встречались то пустынные участки, то дикие низкорослые леса, то крестьянские нивы на их опушках. Он был очарован Африкой.
Однажды Фарини вспомнил просьбу своих приятелей — привезти редких бабочек, жуков и тропических плодов. В эту минуту в нем просыпается дух натуралиста, движение к алмазной цели замедляется, а коллекция его растет не по дням, а по часам. Кстати, часть ее можно увидеть и сейчас в музеях США и Англии.
В один из дней его экспедиция достигает лесистых массивов Кжи Кжи, не отмеченных ни на одной карте. Фарини радуется как ребенок и посылает гонца с телеграммой об открытии зеленого района близ песков Калахари. И тут же его настигают новые увлечения. На этот раз этнографические. В негритянских деревеньках он принялся записывать заклинания о дожде, легенды, песни и сказки. И это подстегнуло его открывательский пыл, ибо в одном из сказаний повествовалось о богатом царстве в «центре всех песков», которое теперь скрывается от глаз человеческих…
— Где искать это скрытое королевство? — настойчиво спрашивал он.
Негры неопределенно показывали в южную сторону. И уже через день новоявленный натуралист и этнограф погнал свой караван дальше, но уже по бездорожью. Однажды к вечеру, когда лошадей распрягали для отдыха, он вместе с Гертом Лоу отправился верхом на разведку. И таинственные развалины не замедлили появиться. Фарини был ошарашен открывающимися перспективами новых открытий.
— Где был город, должны быть и алмазные копи, — убеждал его Лоу.