Архетипы в русских сказках. Какая детская травма у Кощея. Как прошла сепарация Колобка. Почему премудрость не спасла Царевну-лягушку от абьюзера. Народы России: мифы и легенды. Комплект из 2-х книг
Шрифт:
Дом, избушка – архетип безопасного пространства. Места, где ты чувствуешь себя защищенным. Метафора внутреннего мира.
Пошел зайка со своего двора, сел под березкою и плачет. Идет волк. Видит – зайка плачет.
– Чего ты, зайка, плачешь? – спрашивает волк.
– Как же мне, зайке, не плакать? Жили мы с лисичкой близко друг возле друга. Построили мы себе избы: я – из сыпучего песка, а она – из сыпучего снежка. Настала весна. Ее избушка растаяла, а моя стоит, как стояла.
Зайка далеко от своего домика не пошел. Включил жертву и стал проситься «на ручки» каждому встречному-поперечному.
Синдром жертвы – атрибут инфантильного человека в созависимом типе личности. Жертвы в детском анамнезе всегда имеют незакрытую базовую потребность в безусловной любви. Психика, особенно детская, пластична. Она будет изворачиваться и находить варианты компенсации. Недолюбленный ребенок может удовлетвориться суррогатом любви в виде заботы или жалости. Этот алгоритм записывается в виде нейронных связей и реализуется потом во взрослой жизни.
Сирый и убогий, в смысле – серый и несчастный – Зайка упал на грудь сначала волку, потом медведю. Те, вдохновленные возможной геройской миссией, накинулись было на Лису, да быстро зубы и когти пообломали себе. Слились, в общем.
– Не плачь, зайка. Пойдем, я тебе помогу, выгоню лисичку из твоей избы.
Пошли они. Пришли. Медведь стал на пороге зайкиной избушки и кричит на лисичку:
– Зачем отняла у зайки избу? Слезай, лиса, с печи, а то сброшу, побью тебе плечи.
Не испугалась лисичка, отвечает медведю:
– Ох, медведь, берегись: мой хвост что прут, – как дам, так и смерть тебе тут.
Испугался медведь да наутек и зайку одного покинул.
Такая категория людей нередко встречается. «Много шума – мало дела». Возмущаются громко, что мусор во дворе, но на субботник не пойдут. Рьяно высказывают свое оппозиционное мнение чиновнику в телевизоре. И это следствие двух моментов. Первый – это потребность сместить фокус внимания со своей скучной и пустой жизни, наполнить ее хоть какими-то, пусть и иллюзорными впечатлениями. И второй момент – кастрация инициативности в детстве. «Не лезь», «не трогай», «Я кому сказала, сиди смирно».
Заюшка не на тех поставил. Пожалели его, конечно, но домик-то не вернули. Лису из личного пространства не выгнали. Лиса, кстати, – типичный абьюзер. Сначала песни сладкие споет, луну и звезды к ногам положить пообещает, а потом – раз! – и заметить не успеешь, как ты в его власти.
Вот что еще важно пояснить: как так получилось, что созависимый Зайка смог один жить?
У созависимых бывают такие периоды, как правило, совпадающие с возрастными кризисами, когда они «твердо» решают: «Все! С меня хватит! Лучше быть одной, чем издевательства очередного козла, ой, простите, Лисы, терпеть». И уходят в контрпозицию. Начинают заниматься собой, учатся самостоятельности. И если повезет и рядом окажется хороший психолог, то есть шанс из «контрика» к самодостаточности перейти. А если нет – жди срыва обратно в созависимую позицию. А кто больше всего любит «созиков» кушать на обед? Конечно, абьюзеры!
И вот идет по лесу бравый красавец Петух. Шпоры, клюв, коса острая при себе.
– Ой, петенька, – плачет зайка, – где тебе ее выгнать? Волк гнал – не выгнал. Медведь гнал – не выгнал.
– А вот я выгоню. Пойдем, – говорит петух. Пошли. Вошел петух в избушку, стал на пороге, кукарекнул, а потом как закричит:
– Я – петух-чебетух,Я – певун-лопотун,На коротких ногах,НаА лисичка лежит и говорит:
– Ой, петух, берегись: мой хвост что прут, – как дам, так и смерть тебе тут.
И – прыг на печь к лисе. Клюнул лису в спину. Как подскочит лисица да как побежит вон из зайкиной избушки, а зайка и двери захлопнул за нею.
Лисоньку не покромсал, но перспективу пойти на воротник донес четко. Ретировалась рыжая абьюзерша, уступив место… более крепкому абьюзеру. Променял Зая безопасность свою на сожительство жесткое. И теперь тем более не рыпнешься. Навряд ли в лесу найдется конкурент грозному сорвиголове Петуху.
И остался он жить в своей избушке вместе с петушком.
А как бы хотелось? А хотелось, чтобы Петух наставником был, а не сожителем. Потому что сожитель – это значит, Зайка остался слабым и нуждающимся в защите, то есть зависимым. Наставник же прокачал бы уверенность в себе, силу физическую (айкидо всякое), подрастил Внутреннего Взрослого и оставил бы Заю жить свою жизнь…
«Лиса и журавль» или спид-дейтинг для чайников
Сказка простая и коротенькая. Подружились Лиса и Журавль. Лиса друга в гости позвала, каши наготовила и подала на тарелочке плоской. Журавль «тук-тук» клювом – ничего в рот не попадает. Позвал и он Лису. Окрошку в кувшин налил. Сам ест, а Лиса только горлышко облизывает.
Вот вздумала лиса угостить журавля, пошла звать его к себе в гости:
– Приходи, куманек, приходи, дорогой! Уж я тебя угощу!
Пошел журавль на званный пир. А лиса наварила манной каши и размазала по тарелке. Подала и потчевает:
– Покушай, голубчик куманек, – сама стряпала.
Журавль стук-стук носом по тарелке, стучал, стучал – ничего не попадает!
А лисица лижет себе да лижет кашу, так все сама и съела.
Кашу съела и говорит:
– Не обессудь, куманек! Больше потчевать нечем.
Журавль ей отвечает:
– Спасибо, кума, и на этом! Приходи ко мне в гости.
На другой день приходит лиса к журавлю, а он приготовил окрошку, наклал в кувшин с узким горлышком, поставил на стол и говорит:
– Кушай, кумушка! Право, больше нечем потчевать.
Лиса начала вертеться вокруг кувшина. И так зайдет, и эдак, и лизнет его, и понюхает-то, – никак достать не может: не лезет голова в кувшин. А журавль клюет себе да клюет, пока все не съел.
– Ну, не обессудь, кума! Больше угощать нечем!
Взяла лису досада. Думала, что наестся на целую неделю, а домой пошла – не солоно хлебала. Как аукнулось, так и откликнулось!
С тех пор и дружба у лисы с журавлем врозь.
Короче, глобальный облом.
Все голодные и недовольные. Сказка анонсируется как об умном Журавле и хитрой Лисе. Как по мне, так странно. В чем мотив-то? Очевидно же: в начале оба хотели дружбу вести. А может, и съехаться в будущем. Свадебку сыграть. Помереть в один день… и все такое.
Изначально же герои разные совсем! Она – хищница, он – добыча. Она – млекопитающее, он – яйцекладущий. Она – земная, он – воздушный. Раз-ны-е!
Но… очень желающие, как говорят психологи, полечиться друг об друга. Закрыть, так сказать, свои гештальты. Главная незакрытая потребность у обоих – одиночество. Когда тоска зеленая к горлу подступает, не очень разборчивым становишься. В козле – тьфу, в журавле – принца названного видишь. В любой лисе – принцессу.
Конец ознакомительного фрагмента.