Архи-VR-03
Шрифт:
Коридор – четыре двери, две из которых ведут на лестничные клетки, одна – в спальню и последняя – в пыточную. Причём госпожа направляется именно к ней. А у меня от одного воспоминания о том ужасе все внутренности сводит судорогой. Зачем госпоже туда?
Я зашёл в пыточную вслед за госпожой и остолбенел. Там, где раньше висел я один, теперь висело двое. И лица этих пленников госпожи заставляли меня вспомнить о том, что было в моей жизни до океана боли. Целую вечность назад. Так давно, что даже воспоминания о том времени кажутся выдумкой
– Лёха, – поражённо выдохнул Митька.
– Не может быть, – удивлённо сказал Тим. – Ал, это ты?
Я же переводил взгляд с пленников на довольную госпожу и обратно, пытаясь понять, как и зачем. Ладно, Митька. Он мог оказаться пленён, как и я. Но Тим? Они что, так быстро набрали нужное количество монет? Или это я так долго здесь нахожусь? И как мне это выяснить? Да и есть ли смысл в этом? Нет, конечно. Всё уже случилось. Они оба – пленники госпожи, как и я. Оба станут её рабами.
– Я только думаю, что пожадничала немного, – надула губки госпожа и прошла вперёд. – Двух новых рабов мне будет многовато. Ты согласен со мной, раб?
При этом госпожа сняла с пояса кинжал и приставила его к шее Тима. Она что, убить его хочет?! О нет, только не это! Он с таким трудом добыл это тело и теперь опять его потеряет?!
– Тварь, – зло выплюнул Тим в лицо госпоже. – Я лучше умру, чем стану твоим рабом!
Я вздрогнул от этих слов. Умереть? Хорошая мысль, но неосуществимая. Для меня, конечно. Но не для Тима! Госпожа же хочет убить Тима! Но ведь тело… А смысл в нём, если оно окажется в том же положении, что и я? О нет, ни брату, ни другу я не хочу такой же судьбы. Я не могу их освободить, но могу хотя бы не дать госпоже превратить Тима в раба.
– Моя госпожа, – моментально выйдя из оцепенения, я опустился на колени и продолжил: – Я ваш раб, как я могу не согласиться с вами?
– Брат… – с испугом в голосе сказал Митька. – Что же она с тобой сделала…
Брат… Ты даже не представляешь, что именно она со мной делала. Но, боюсь, тебе предстоит это узнать. Вывести и тебя из-под удара у меня не получится. Госпожа же рассмеялась искренне и сказала:
– Значит, решено.
Я опустил голову на грудь и зажмурился, чтобы не видеть того, что сейчас произойдёт. Вот только я всё равно услышал, как кинжал госпожи входит в тело Тима, как он хрипит в последний раз и как кричит Митька. Твою душу… Это было почти также больно, как и умереть самому. Прости меня, Тим. Прости, если сможешь. Надеюсь, твой разум вернётся в Рокшенар и ты сможешь пройти этот путь заново. Надеюсь, что Рокшенар всё ещё есть. Хотя… не уверен.
– Тварь! Сволочь! Как ты могла?!
– Заткнись, – жёстко и холодно ответила на эту истерику госпожа, ткнув Митьку в грудь жезлом боли. – Здесь ты можешь только отвечать на мои вопросы или кричать, хиляк!
Твою душу! Митька закричал пронзительно, по-юношески звонко. И опять из моих глаз покатились слёзы.
– Отлично! – с восхищением сказала госпожа, отступая от Митьки. – Эй, Слабак! Ко мне, живо!
Я вздрогнул от осознания того, что госпожа впервые назвала меня не просто "рабом", а, по сути, дала мне
– Нет, Хиляк проиграл, – облизав губы, сказала госпожа. – Твой крик больше возбуждает. Гораздо. Но как второй номер сгодится, да.
Улыбнувшись, она подошла ко мне и впилась в мои губы долгим и страстным поцелуем. Мне вдруг стало так неудобно из-за этого перед братом. Наверное, ему неприятно видеть, как она по-хозяйски меня лапает. Но госпожа, со свойственной ей непринуждённостью, тут же превратила движения своих рук в ласку. Конечно, моё тело отреагировало на столь редкую нежность должным образом. Что ещё больше усугубило моё чувство вины перед Митькой.
– Какая же ты тварь, – с ненавистью в голосе прошипел брат. – Сломала его, а теперь будешь использовать в качестве наглядного пособия?
– О нет, – прижавшись ко мне всем телом, промурлыкала довольным голосом госпожа. – Я буду использовать его по-другому.
И я почувствовал, как она вкладывает в мою правую руку жезл, а потом отстраняется.
– Слабак, Хиляк неправильно обратился ко мне. Как он должен был сказать?
Отступив на пару шагов, госпожа сложила руки на груди и с презрением посмотрела на Митьку.
– Моя госпожа? – с трепетом, граничащим со страхом, я опустил свой взгляд на жезл боли в своей руке.
– Правильно, Слабак. Потому что он, как и ты, кто?
Я начал подозревать, чего от меня захочет госпожа от меня через пару правильных ответов. И всё равно не мог не произнести:
– Ваш раб.
– Умница. А послушный раб сделает всё для своей госпожи, так?
– Так, – всё ещё надеясь на чудо, ответил я, стараясь не смотреть даже в сторону Митьки.
– Накажи его за это, для меня.
Я вздрогнул, оторвал взгляд от жезла в своей руке, посмотрел на Митьку, который пожирал глазами, полными ненависти, госпожу. Причинить боль? Ему?
– Слабак, – с угрозой в голосе сказала госпожа. – Что раб должен делать для госпожи?
Я опустился на колени и поднял руку с жезлом вверх, чтобы госпоже не пришлось наклоняться за ним.
– Я не могу, госпожа, простите, – полным раскаяния голосом ответил я госпоже.
– Опять двадцать пять?! – разозлившись не на шутку, прошипела госпожа. – Не хотела я доводить до этого, конечно, но, видимо, придётся. Встань, Слабак. И за мной. Быстро.
О, это что-то новенькое. Госпожа направилась вниз по ступенькам. Ну да, такой же коридор и такое же количество дверей. Вторая пыточная? Дверь от удара госпожи хлопнула о стенку. Это не просто злиться, это практически в ярости. Плохо дело.
Очень плохо дело! Это не пыточная. Это типичная сцена стриптиз-клуба! Квадрат три на три, на который сразу выходит дверь, дорожка метров пять длиной и шириной метра в полтора, а в конце – круг метра четыре в диаметре, с шестом по центру. И толпа, стоящая вплотную к этой сцене. Подиум высотой всего в полметра, полное ощущение того, что идёшь в толпе.