Архимаг по ошибке
Шрифт:
— Когда продолжим улучшать меня? — деловито спросила она.
— Завтра. Но я бы хотел получать оплату за мою работу. Пусть в двадцать раз меньше, чем у других магов, но без денег разве это жизнь?
Девушка согласно кивнула и даже, как мне показалось, с одобрением посмотрела на меня. Гномы они такие, меркантильные, но и чужое желание заработать уважают. Хоть и не все.
— А как ты все-таки пирожки раздобыл? — показала она пальцем на мешок, который я даже не разобрал.
Врать про воровство было бы неуместно. Поэтому я просто
— Да купил. Алмаз нашел случайно.
— Где! — схватила меня за рубаху разом изменившаяся девушка.
— Да иди ты к черту! — принялся я отдирать пальцы. — Услугу я оказал. Ребенка ее полечил.
— От чего?
— Врачебная тайна!
А потом я отдал Мирине все пирожки. Ну не продавать же мне их в конце-концов? Я и на пластике неплохо зарабатываю.
После ухода гостьи я освоил несколько заклинаний. Увеличение резерва, сокращение срока изучения заклинания, пробуждение магии, выдача потока сырой маны и просмотр ауры. Пусть будут.
Впрочем, пробудил магию я только Мирине через пару дней. И то, это оказалось очень сложно, ну пока я еще не такой уж сильный маг.
Еще больше бесплатных книг на https://www.litmir.club/
Глава 7
Еще целых два месяца я потратил на совершенствование магии и языка, живя в этом забытом даже сборщиками налогов поселке. Девушки меня больше не осаждали со своими пластико-хирургическими проблемами, многих гномов и гномок я подлечил, а Мирину довел просто до совершенства. Та была страшно довольна, хотя от гномки в ней остались только крупные кисти рук и ступни. Но, похоже, гномы хоть и пыжились, что лучше их расы нет, но сильно завидовали людям.
Как-то вечером я обратил внимание на симпатичную человеческую девушку Мирину, в которую превратилась гномка, и предложил ей остаться у меня «на бокальчик чаю». Та так удивилась, что чуть дар речи не потеряла. Но не отказалась, конечно.
А через неделю после того, события покатились как снежный ком. Я в обед отдыхал после очень тяжелого заклинания. Ко мне привезли молодого гнома из соседнего поселка, который по дурости отпилил себе руку, работая на примитивном механизме по распиловке мрамора. Я наколдовал ему регенерацию и уверил родственников. что через пару месяцев тот сможет опять «ковыряться в носу обеими руками». Почему-то именно такие грубые сравнения больше всего успокаивали коротышек.
И даже плату взял всего десять золотых, так как семья была небогатая. Но удовлетворение от работы я получил глубочайшее. А еще днем ранее я ходил в пещеру с порталом, и хотя не смог разглядеть ничего нового, но разработал хитроумный план, как подвести гномов к откровениям, где живут энифели, с надеждой, что и дом богов где-то рядом.
Но отполировать план прямо сейчас мне было не суждено. Неожиданно явилась Мирина, хотя раньше вечера я ее не ждал, и с порога гаркнула:
— Ну
Я пожал плечами и показал на полку над кроватью:
— Там такая синяя коробочка. Возьми и прочитай.
Девушка нахмурилась, но выполнила мое пожелание. После чего стала краснеть, что от нее дождаться было совсем не просто. Еще бы. Написан был там рекламный слоган: «Если после этих пилюль тебе дама принесла ребенка, то смело вези его на воспитание в алхимическую мастерскую архимага Добрынина в Новоград, если ребенку нет еще семи лет. Еще и получишь сто золотых компенсации».
Не все так радужно, конечно. Внутри еще была объемистая листовка с предупреждением, что родство проверяется, как и применение пилюль в соответствующие сроки, что оставляет долгий след в ауре. Еще и приведены решения суда по паре случаев, когда одного дворянина лишили половины поместья, а у какого-то мастерового забрали имущество, а самого продали в рабство. И все из-за попыток мошенничества.
Мирина метнула мне в голову коробочку так, что я еле увернулся, а потом развернулась и гордо вышла.
А я пошел к кузнецу.
— Генрих, — спросил я. — Ты гном бывалый, не знаешь, что значит эта надпись?
И я протянул ему листок на котором только что накорябал неприличное слово из божественного языка. Я-то надеялся порасспрашивать, где живут носители этого языка, но результат превзошел все ожидания.
— Где ты это видел? — удивленно спросил тот.
— Там, — я махнул рукой. — На скале накорябано.
Кузнец вскочил и, сделав мне знак идти за ним, чуть не побежал через площадь и переулок в дом военного вождя.
— Где ты видел эту надпись? — уставились на меня уже четыре глаза.
Я подумал, что говорить, что на скале слово накорябал я сам было бы неуместно, поэтому рассказал дорогу к озерку.
— А что ты там делал? — подозрительно спросил меня военный вождь.
— Гулял, мелкую нежить искал для тренировки, — пожал плечами я.
Коротышки переглянулись, а потом я в полном офигении первый раз слышал набат. Еще от ворот городка на козлах поскакали к дальним шахтам молодые гномы. А мы с кузнецом пошли смотреть на надпись.
— Это письменность изначальных, — пояснил мне дорогой Генрих. — Но это ерунда. Они не злые, и мы с ними вроде и не воевали никогда. Но письменность у них переняли одни тут… Очень опасные и некромантией балуются. А еще они перед набегом должны сделать предупреждение. Их обычаи требуют так делать. Но так как они предупреждать по-настоящему не хотят, то прячут надпись так, что вроде и на виду, но и хрен заметишь. А слово это значит, что всё, конец всем. Ну одно из значений.
К вечеру все население поселка собралось внутри стен и теперь пьянствовало на главной площади перед трактиром.