Архимаг с пеленок. Том 3
Шрифт:
А дышать все старались так тихо, как только могут!
Нет, тысячи духов и призраков не застыли на месте столбами, конечно же — они продолжали есть, пить, веселиться, горели огни и играла музыка. Просто хозяин этого места повелел, чтобы нас это всё не касалось.
Рина неуверенно хихикнула, смотря на двух джиннов, беззвучно орущих друг на друга. Ифриты, как всегда ссорятся… Что-то в этом мире не изменится никогда.
Федя ошалело затряс головой. Второй мальчик, глаза которого, кажется, так и не помутились,
— И тебе мира, коль пожелаешь, чужестранец в облике ребёнка. — раздался откуда-то отовсюду мягкий мужской баритон, чем-то похожий на всегда вежливый голос Адама. — Но тебе ли не знать, что мир не всегда бывает желанным?
Ожидая дальнейших слов невидимого собеседника, я озирался по сторонам. С одной стороны — отыскать того, кто со мной говорит. С другой — продумать путь к отступлению.
Внимание! Попытка невраждебного, но чрезвычайно мощного ментального воздействия. Сотворяю Кавардак.
Не успел я поразиться (отнюдь не в хорошем смысле) тому, какую мощную херню может творить Заклинание даже в пассивном режиме, я… рухнул на деревянный пол шатра.
Силы из тела словно высосало огромной воронкой — да так оно и есть, почти вся мана ушла в голову! А ведь у Заклинания и своя есть!
Голова же резко заболела так, будто под череп загоняют раскалённые гвозди. Но всё равно получилось! Мне удалось сотворить Кавардак — одно из мощнейших ментальных контрзаклинаний — и не вырубиться!
Так. Только кровь из носа пошла. И из глаз, кажется…
— Костя!!! Тё с тобой?! — закричал мне почти на ухо Саня, а Хвостик подскочил ко мне, прислонился к груди и затарахтел как заправской генератор.
Остальные испугались не меньше, даже Федя и тот смотрит с тревогой…
— Эй, Осинский! Ты чё упал?!
Да плевать! Плевать, что ноги почти не двигаются, а в глазах двоится и троится! Главное — я только что сумел отразить ментальное воздействие самого Сына Неба!
Не удар, конечно. Удар не оставил бы от меня даже лепёшки. Воздействие.
Но и на такое способен далеко-о-о не каждый смертный маг! А я создал то, что сумело защитить даже от такого существа!
Над тревожными голосами детей раздались… хлопки. Аплодисменты! И они неторопливо приближаются. Вот уже и ребята обернулись куда-то… поднять бы голову!
— Воть, смотьи! — прошептала мне вдруг на ухо Рина, приподнимая меня своими тонкими ручками. — Там синий дядька!
«Синий дядька» оказался высоким молодым на вид мужчиной в небесно-голубом халате. Я вроде по телеку такие видел — на Земле их раньше носили какие-то азиаты. Кимоно, или как-то так они зовутся… Да пофиг.
В общем, в лазурном халате «в пол». Длинные совершенно белые волосы развевались за его прямой спиной. Именно развевались, хотя никакого ветра в шатре нет.
А светлое лицо с перламутровой кожей
— Я поражён. — раздался его голос, похожий на музыку. — Я лишь по старой привычке хотел заглянуть в твои помыслы, чужестранец… но давненько никто не мог так изящно смешать моих планов!
При помощи Рины и быстро сориентировавшегося Сани, поглаживая бархатистую спину Хвостика, я кое-как поднялся. Мана уже восстанавливается — тут этого добра хватит хоть на легион таких детей.
Да и праны, на самом деле, тоже. Дворец переполнен настоящим вихрем астральных энергий. Лишь бы не впустить в себя что-нибудь лишнее…
Прикрыв глаза я отсеял тоненький ручеёк Скверны, попытавшийся протечь сквозь меня. Всякий мусор нам тут не нужен!
Боюсь ли я?.. Ну, пожалуй, нет. Если бы нас хотели убить — нас бы просто убили. Вот так вот, прозаически. Духи, тем-более такое сложные, это вам не демоны, играющиеся с добычей.
Если есть нужда убить — дух убивает. Если спасти — спасает. Если что-то сказать — говорит. Это всё не касается духов обезумевших, злых, разумеется.
Так что, встав, я спокойно ответил:
— Ты говоришь мудрые слова о мире, о, Сын Неба. Попробую и я поделиться с тобой своей маленькой мудростью смертного.
Бровь духа заинтересованно приподнялась. Прищурившись, он одобрительно кивнул. Впрочем, я сказал бы то, что хочу, независимо от его одобрения.
— … Даже когда в твой дом приходит твой лучший друг, с его стороны будет вежливым сначала постучаться.
Б-р-р, ну и белиберда! Никогда не любил этого искусства этикета — запихивать очевидные мысли в случайные метафоры. Но тут главное не сказать что-то сильно умное, а с помощью очевидно верной мысли намекнуть собеседнику: так делать не стоит.
Столь древнее существо, как Сын Неба (а это несомненно он собственной персоной) понимают это лучше, чем кто угодно ещё. Кивнув, мужчина ответил:
— Ты несомненно прав, чужестранец. Я позволил себе невежливость лишь в силу застарелой вредной привычки. Приношу за сие свои извинения и, конечно же, дозволяю этим двум мальчикам быть моими гостями.
С Феди и. этого, второго, не помню его, будто стоп-кадр сняли. Оба мальчишки тут же отмерли, бросились ко мне поближе, и подозрительно посмотрели на мужчину.
— Папа учил меня не разговаривать с подозрительными незнакомцами! — громким шёпотом «предупредил» меня Бестужев.
О дети! Почти любой взрослый сейчас трясся бы от ужаса, пытаясь выторговать себе хотя бы жизнь! А эти двое мало того, что вломились в одно из самых необычных мест на сотни окрестных миров, мало того что с Чёрной Дороги, по которой идут лишь с дурными вестями, так ещё и выпендриваются теперь!