Архимаг с пеленок. Том 5
Шрифт:
— Долго. Раз на отца так скоро организовали ещё одно покушение — хрен они нас заберут, дурачьё!
Да, в покое нашу семью не оставили. Но, похоже, Дашков сумел подыскать хорошо законспирированную базу. На отца напали, так сказать, на работе — когда он собирался встретиться с одним старым коллегой-демонологом.
Увы. Теперь они встретятся только в том случае, если очередное покушение на отца удастся.
Но в остальном у взрослых всё неплохо — сумели обустроиться на новом месте, пока не говорят, где именно. Мирон приехал довольный — похоже,
Так что мы пока живём в школе. Похоже, грядущие каникулы имеют шанс стать самыми скучными из всех.
— Зато можно будет потренироваться! — успокоил себя Сашка. — Я, наверное, с вами бегать начну.
— Да? Что так? Ты же на Хвостике ездить хотел? — улыбнулся я.
Сашка с досадой помотал головой.
— Да ну, не получится из этого ничего. Он же всё-таки именно как диверсант хорош. Что я буду, верхом на нём в тыл врага залезать и огребать там? Придётся самому… а жаль.
Выдался идеальный момент, чтобы поднять один давно волнующий меня вопрос. Отчасти я уже знал на него ответ, но главное — нет. Ведь собственную силу полунебожителя из ауры считать намного труднее, чем чей-нибудь магический дар.
— А какие-то ещё проявления светлых сил у тебя развились? Раз ты у нас полунебожитель, дело ведь не может ограничиться только тем, что тебя любят цветочки и зверушки. Рина, вон, уже неплохо освоила свой природный дар.
Сразу отвечать мальчик не стал. Сначала огляделся, явно выискивая лишние уши. И лишь убедившись, что никого поблизости нет, тихо сказал:
— Меня все любят, вообще-то. По крайней мере, до тех пор, пока не узнают о моих силах. Лизе вот я сразу рассказал… она моя подруга всё-таки.
— А я что?
— А ты не девчонка! Ты меня и не должен любить!
— Это уж точно! — рассмеялся я. — Так выходит, ты всем нравишься не просто так? Уверен, что это именно твоя сила?
Вообще, Сашка действительно нравится буквально всем. Нет, он, конечно, златокудрый голубоглазый мальчик-ангелочек и всё такое. Да и голос звонкий, звучный, красивый.
Но… хм. Пожалуй, его и правда как-то уж слишком любят. Как-то раз в этом году он случайно вообще школьное окно расшиб. Его Федя подставил.
В итоге Федю наказали, а Сашку даже не пожурили… просто поверили ему наслово, что виноват Фёдор.
А ведь сословно они далеко не равны.
— Уверен. — тихо, но твёрдо ответил Саша. — Я знаю, насколько я хорош. Но не думаю о себе лишнего. К тому же, я чувствую всплески этой силы, когда мне нужно кому-нибудь понравиться… Это… такое тепло в груди разливается. Мне, как бы это сказать-то… нравится нравиться.
— Да уж. Я-то по началу думал, что ты дитя какого-нибудь из светлых духов природы… Не зря, выходит, не делал поспешных выводов.
— Не зря. — согласился Саша. — Природа… Она мне очень нравилась, когда я маленький был. Я разговаривал с деревьями, кустами, с кошками, вон. И они мне будто даже отвечали… А может, я всё выдумывал.
— Нравилась. —
— А теперь мне с ней скучно! Я всё ещё хочу разговаривать, слышать ответы, быть самым важным! Но теперь только для людей. А быть самым важным, вон, для кота нетрудно — корми его, да за ухом чеши иногда. Тоже мне задача! А вот люди…
Что ж. Значит, отец Сани не кто-то из зверодухов, или зверобогов. Хотя последнее я отмёл давным-давно. Даже будучи смертным, дитя бога с самого рождения очень сильно выделяется.
Немудрено, что Дашков заподозрил такое дитя именно во мне.
А отец Сашки — кто-то из духов любви, или иных высоких общественных чувств. Даже в земных пантеонах таких полно, начиная со всяких Купидонов. В моём же мире их знают, наверное, сотни.
— А какие-то более активные проявления? — не отставал я. Стоит заранее знать потенциал своих соратников, раз уж мы вместе хотим сражаться на турнире с магами целой страны.
— Есть и более активные. Помимо усиления этой вот моей штуки тогда, когда мне это очень надо, как с тем окном. Ещё я могу… ну, наверное. Я на других всего раз пробовал, но тогда получилось. Могу вызвать у кого-нибудь любовь или неприязнь к какому-нибудь делу.
— Ого! Говоришь, на других пробовал всего раз? А на себе?
— А на себе — постоянно. — вздохнул Саня. — Мне уже кажется, что слишком часто.
— Например?
\--- Например, когда делаю домашку. Просто убеждаю себя её на время полюбить предмет, который надо делать.
Я невесело глянул на парня. Зря он это. Любая внешняя стимуляция со временем ослабляет собственную волю.
Так и оказалось.
— Я сам теперь вообще не могу толком себя заставить что-то делать. — вздохнул парень, уловив мой взгляд. — Только этой вот силой. Поэтому я и не пробовал её на других — только разок для опыта, когда уже знал, что оно недолго действует.
— Да? А на ком?
— Да на Долгорукой, на Юле. Она цветы любит, часто тут, перед общагами, по утрам их поливает. Я как-то в начале мая мимо проходил, шёл на Магбой, и убедил её, что ей не нравятся цветы.
— Некрасиво, некрасиво… — покачал я головой. — Она их хоть не сломала с неприязни?
— Нет!.. Ну… Один только. Когда всё прошло, она прям плакала над ним. Даже похоронила потом. Мне так фигово потом было, что я решил больше никогда такое не делать!
— Разумное решение. — одобрил я. — Но про «никогда» это ты тоже не перегибай. В бою эта штука может ой как пригодиться.
— Да? — просветлел ликом он. Самый небоевой из нас, он в последнее время явно стал комплексовать. — А как?!
— Да просто. Как Рина своей силой заставляет подвести тело врага, так ты можешь заставить душу. Прикинь, на тебя летит враг, а ты ему: «ты ненавидишь сражаться, а меня очень любишь». И всё — он как минимум замешкается!
Оставив Саню кумекать над новым для него пониманием силы, я отправился немного прогуляться, а заодно и себе подрезать шашлыков. Напоследок я сказал парню: