Архимаги не ищут лёгких путей!
Шрифт:
– Взгляните на это с другой стороны. Впервые вы начнёте приносить пользу человечеству, истребляя комаров, – приободрил их архимаг.
Лягушек перспектива приносить пользу, кажется, не очень обрадовала. Но Парацельс уже забыл о них, снова переключив внимание на Ворона.
Чернокнижник испустил дух. Мёртвая плоть ещё подёргивалась в агонии, а сверху уже парил призрак Ворона, соединенный с телом светящейся пуповиной. И взгляд, которым дух сверлил архимага, просто не поддавался описанию. Гнев, отчаяние, страх, ненависть –
Как любой серьёзный волшебник, Парацельс умел не только видеть души умерших, но и разговаривать с ними.
– Жаль, не вышло у нас хорошей битвы, – сказал архимаг с явным разочарованием.
– Ты! – выпалил призрак. – Ты!
– Я, – согласился Парацельс.
– Ты убил меня!
– Строго говоря, тебя убил арбалетный болт, – поправил Ворона Парацельс.
– Я бы легко отразил его! Ты отвлёк меня!
– Какая уже разница? – заметил алхимик. – Маг не имеет права отвлекаться.
В ответ Ворон разразился нецензурной бранью пополам с бессильными обрывками заклинаний. Речь его с каждой секундой становилась всё тише и бессвязнее, а сам призрак всё бледнее и прозрачнее – мир мёртвых потихоньку затягивал свежую душу.
– Парц, – Геренд коснулся плеча архимага. – Ты там с колдуном переговариваешь?
Бывший вампир, лишённый магии, не видел душу Ворона, но, разумеется, подозревал о её присутствии.
Дама с арбалетом, кажется, тоже о чём-то догадывалась. Во всяком случае она очень пристально глядела на тело Ворона и не торопилась опускать своё оружие. Охранявшие её рыцари топтались на месте, ожидая приказов.
– Он там, случаем, не грозится мстить посмертно? – спросил Геренд. – А то проснусь утром, а он под потолком кружит и зудит, какая я сволочь.
– Я его быстро спроважу, не переживай, – сказал Парацельс. – Уже скоро его затянет в мир мёртвых, и забудем о нём. Подозреваю, на той стороне уже выстраиваются в очередь, чтобы лично поприветствовать его. Как правило, подобные колдуны за жизнь наживают немало врагов. Далеко не все из них люди.
Ворон, тем временем, закончив вопить, дернулся в сторону леса. Светящаяся пуповина натянулась, но не порвалась, удерживая дух недалеко от тела.
– Проклятье! – взвыл Ворон. – Я не успеваю!
– Что не успеваешь? – спросил Парацельс.
– Он уже близко… он быстрее, чем я думал… – забормотал Ворон, с испугом взглянув на своё тело. – Я не готов… не успел подготовиться… надо что-то делать… Ты! – он вновь вонзил взгляд в Парацельса. – Воскреси меня!
– Что-что, прости? Не расслышал, что-то в ухо попало, – сказал Парацельс, демонстративно коснувшись мочки уха.
– Воскреси меня! – зашипел Ворон и протянул руки к архимагу, словно хотел задушить его. Но пуповина снова остановила его.
– Зачем мне воскрешать тебя? – спросил
– Иначе придёт Он! – завопил Ворон так, что его глаза чуть не выскочили из орбит. – Он явится после моей смерти!
– Кто явится? – прищурился Парацельс.
– Он начнёт с меня… а потом и вас… – забормотал Ворон. Его взгляд затуманился. – О-о-о, пепел и тлен… он уже здесь!
Призрак зарыдал и снова безуспешно дернулся в сторону леса.
– Я не хочу-у-у… Это не справедливо-о-о-о! – хныкал он. От могучего и самоуверенного чернокнижника не осталось и следа.
Парацельс застыл, словно к чему-то прислушиваясь. Он уловил слабые, едва заметные колебания в окружающей структуре мироздания, сначала слабые, но с каждой секундой всё сильнее!
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Геренд.
Тело чернокнижника дёрнулось и выгнулось дугой. Рот распахнулся в беззвучном крике, руки и ноги выкрутились под неестественным углом. Грудную клетку изнутри пробило нечто, напоминающее чёрный конус. Увидев это, призрак чародея и вовсе забился в истерике, лопоча что-то нечленораздельное.
– Парц! – воскликнул Геренд. Он прекрасно видел всё, что происходило с телом.
Парацельс хранил молчание.
Разорвав грудную клетку, конус вышел на свободу и оказался огромным вороньим клювом – "птичка" с таким орудием без труда проглотила бы крупную собаку.
Хозяин клюва не заставил себя долго ждать. Огромный чёрный ворон выбрался из тела чернокнижника словно джин из лампы. Стряхнув с когтя прицепившееся к нему окровавленное тело чародея, птица покачнулась, неуверенно переступив с лапы на лапу.
"Словно привыкает к новому для себя телу" – подумал Геренд, тоже испытавший нечто подобное.
Одним быстрым движением ворон схватил истошно верещавшего призрака клювом и, резко дёрнув, оборвал светящуюся пуповину, соединяющую душу с телом. Пупувина с треском исторгла пару крупных искр и погасла. В несколько глотательных движений ворон протолкнул по пищеводу дико вопящего призрака, словно тот состоял из плоти и крови.
В рубиновых глазах птицы отразилось перекошенное от ужаса лицо Ворона и тут же пропало.
– Ну не могут эти черномаги спокойно умереть! – проворчал Парацельс. – Вечно какую-нибудь подлянку выкинут напоследок.
– Но ты же справишься с этой подлянкой? – с надеждой прошептал Геренд, притаившись у архимага за спиной.
Жуткий ворон повертел головой по сторонам, разглядывая окруживших его людей.
– СПАСИБО ВАМ, СМЕРТНЫЕ, – громогласно произнёс он человеческим голосом. – ДАВНЕНЬКО Я ЖДУ ДУШУ ЭТОГО ГРЕШНИКА!
– Забирай, нам не жалко, – махнул рукой Парацельс. – Главное, вернись обратно в своё измерение и не порть атмосферу нашего. И без тебя, демонюка, погодка в последнее время ни к чёрту.