Архипелаг чудовищ
Шрифт:
Боцман в тревоге закричал:
— Беда! Мы сели на мель!
— Не может быть!
— Но это так, мистер Гарри! Слышите, киль скребет по твердому дну, а совсем недавно до дна здесь было далеко.
— Да, извержение подняло его. Тут мы бессильны. Но сейчас не до этого. Меня интересует лишь Тотор, остальное не имеет значения!
— Да, вы правы, мистер Гарри. Прежде всего — ваш друг, не так ли? А я пойду взгляну, что можно сделать. Прямо не знаешь, над чем прежде голову ломать.
Действительно, извержение вулкана, буйство морской стихии, фантастическое
От толчка судна Тотор вздрогнул и услышал слова, произнесенные незнакомым грубоватым голосом: «Мы сели на мель!» Юноша начал приходить в себя. Конечно, он был разбит, истерзан, но боль понемногу возвращала его к жизни. Рассеянный мутный взгляд заметался, оживился, остановился на Нелли.
Он увидел улыбающуюся, счастливую, преобразившуюся девушку и воскликнул крепнущим голосом:
— Мисс Нелли, значит, это правда! Я жив, и вы рядом со мной!
— Да, дорогой Тотор, это просто чудо, что-то неслыханное, невероятное! Вы явились к нам из глубин морских!
— Все так! Прыжок в воду, только наоборот, вверх и через вулкан.
Нелли нервно рассмеялась и повторила, счастливая:
— Через вулкан! Вы и на такое способны! А что вы делали в вулкане?
Он ответил с великолепным апломбом note 192 , который мало-помалу возвращался к нему:
Note192
Апломб — самонадеянность, чрезмерная самоуверенность (в обращении, разговоре).
— Я искал вас с фонарем. Вот и доказательство, держите. Вот он — сувенир, тотем note 193 , оберег, амулет, который я захватил с собой из преисподней. О, Боже, как это далеко и глубоко! Меринос, старина, как дела? Вот мы и снова встретились! Что скажешь?
— Тотор, друг мой, я счастлив, даже не знаю, что и сказать. Прямо с ума схожу! Но как ты здесь очутился?
— А вы сами как оказались на «Моргане»? А где те, что им распоряжались?
— Сразу не расскажешь.
Note193
Тотем — какой-либо предмет, животное, растение, явление природы, которому поклоняются как родоначальнику племени.
— Мне тоже трудно… Слишком долго…
— Нужно попить и поесть! Ты, должно быть, очень ослаб.
— Не слишком! Прежде всего мне требуется другое.
— Что же?
— Вода и мыло, чтобы хорошенько помыться, одежда и белье, чтобы сменить свои обноски.
— Сейчас мы с Алексом отнесем тебя.
— Ни в коем случае! Я сам побегу вприпрыжку, как зайчонок! Вот так!
Тотор вскочил на ноги, но слишком понадеялся на свои силы. Едва выпрямившись, он пошатнулся и чуть не упал — Нелли с братом очень вовремя подхватили его под руки и удержали в вертикальном
Через две минуты он уже плескался в ванне под внимательным присмотром Гарри, который, как брат, не оставлял его ни на минуту.
Закончив туалет, Тотор бодро принялся за еду. В охотку уплетая припасы, парижанин позволил себе полстакана вина и принялся вдохновенно рассказывать о своих необычайных приключениях.
От усталости и недомоганий не осталось и следа — уверенный в себе француз, похоже, был скроен из стали.
Гарри, его сестра и Мэри, вздрагивая от волнения, слушали, а боцман тем временем внимательно осматривал трюм, чтобы проверить состояние обшивки.
— Чем же это кончилось? — спросил Гарри, когда рассказ стал подходить к завершению.
— Тем, что все мы встретились, — уже неплохо. Я бы добавил только, что есть в моей истории одна загадка.
— Какая?
— Стальной лом. Своим спасением я обязан этому инструменту и отдал бы жизнь, новенькую мою жизнь, которой так дорожу, чтобы увидеть того, кто сознательно кинул его в мою сторону.
В этот момент Алекс поднялся из трюма. Несомненно, осмотр обшивки был удовлетворительным, ибо бравый боцман весело насвистывал свой любимый мотив: «Светлый ручей».
Заслышав знакомые звуки, Тотор вскочил с криком:
— Алекс, дорогой мой Алекс, только один вопрос!
— Да хоть сто, если угодно, мистер Тотор.
— Вы были там, в пещере, когда муровали стену?
— Да, мистер Тотор.
— И это вы оставили мне лом?
— Конечно. Жаль только, что не мог сделать больше, но я думал, что такой удалец, как вы, сможет воспользоваться подарком и выкрутиться. Ведь так и случилось.
Тотор встал, схватил обе руки канадца, сжал их и, с увлажнившимися глазами, дрожащим голосом сказал:
— Алекс, вы спасли мне жизнь! Теперь мы друзья до гроба!
— Я то же самое сказал ему несколько часов назад, и тоже от всего сердца. Он спас нас всех, — прервал Меринос.
— Да, друг мой, Алекс — наш общий благодетель, — продолжал юноша, а Мэри послала долгий, восхищенный, нежный взгляд бравому, простому и такому замечательному моряку.
Смущенный Алекс что-то бормотал, не зная, как избежать уверений в бесконечной признательности. Храбрец из храбрецов хотел бы скрыться, провалиться под палубу, предпочел бы подставить вздымающуюся от волнения грудь урагану или ружейному залпу. Лицо его светилось доброй, застенчивой улыбкой.
— Господа, вы меня хвалите… вы меня простите, если… не умею выразить радость… счастье, которое сейчас испытываю… Ваша драгоценная дружба — лучшая награда для меня. Вот что я хочу сказать: не буду по-настоящему счастлив, пока вы не окажетесь свободны, целы, невредимы и ничто не будет вам угрожать. К сожалению, до этого еще далеко.
— Совершенно справедливо, — сказал Меринос, — события сменяют друг друга с такой быстротой и неожиданностью, что нам до сих пор физически не хватает времени, чтобы обсудить, что мы делаем или должны делать. Мы не смогли ни поговорить, ни сговориться, ни выработать план и даже не знаем, где находимся!