Архипелаг двух морей
Шрифт:
В легендах (изложения легенд опубликованы В. Т. Илларионовым в 1940 году) мамонт изображался в виде огромной крысы, живущей под землей (ее передвижения вызывают землетрясения); как подземное животное, питающееся землей и умирающее вскоре после рождения; как обитатель озер, переходящий из одного озера в другое под землей. Якуты, как свидетельствует тот же О. Ф. Герц, называли мамонта У-Кыла («водяной бык»). Нет ли связи между последней легендой и теми сообщениями, касающимися «обитателей» озера Лох-Несс в Шотландии и якутского озера Хайыр? Последнее, кстати, расположено в самом мамонтовом крае.
Считали кости мамонта и остатками гигантских рыб, и птиц, и морского зверя-единорога, и людей-великанов... Когда в Москве стал известен мамонт? В. Т. Илларионов пишет, что первое в европейской
Мамонтовые косточки
Наши предки сначала не очень различали мамонтовые бивни и моржовые, именуя и те и другие «рыбьей костью». В начале XVIII века начало утверждаться представление о мамонте как о разновидности слона. Русский посол в Китае, датчанин по происхождению, И. Идее в 1704 году писал, что трупы мамонтов были занесены в Сибирь из южных стран во время всемирного потопа, поэтому нет нужды считать, что климат Сибири до потопа был теплее, чем сейчас. Эта идея оказалась очень живуча. Спутник Э. В. Толля эвен Джергели был убежден, что Ной построил слишком маленький ковчег, мамонты не поместились туда и плыли за ковчегом, пока не выбились из сил и не потонули. Была и еще одна, сравнительно недавняя, гипотеза, принадлежащая шведскому инженеру И. Троенгу: удар астероида в область Тихого океана вызвал гигантскую волну вроде цунами, которая вынесла тела животных из Центральной Азии на Крайний Север.
Известно, что Василий Никитич Татищев, один из «отцов» русской геологии и горного дела, преподнес в дар Петру I мамонтовый бивень длиной четыре аршина и что царь демонстрировал его иностранцам как доказательство похода Александра Македонского в пределы Руси. Татищев же, издавший в 1730 и 1732 годах первые в России серьезные научные труды о мамонте, считал, что климат «до потопа» был на всей Земле одинаково теплым.
Впрочем, эти здравые представления о мамонте далеко не сразу получили общее признание. Иоганн Фишер в своей «Сибирской истории с самого открытия Сибири до завоевания сей земли Российским оружием» (1774 год) пишет: «Мамонтовы кости, о которых ученые столь много спорят, за земляное ли растение почитать, или за части какого зверя, есть дар естества, Сибири свойственный».
На Новосибирских островах глазам русского человека открылись скопления мамонтовых костей в количествах, ранее не виданных. Промышленник И. Протодьяконов, один из первооткрывателей островов, сообщал: «Земля на первом острове (Большой Ляховский - В. И.) состоит из песка со льдом. Мамонтовых костей находили на нем такое множество, что казалось, будто остров весь состоял из них». Матвей Матвеевич Геденштром, путешествуя по Новой Сибири, на протяжении версты наблюдал около десятка торчавших из земли бивней. Удивительно, но М. М. Геденштром был убежден, что мамонт не слон, а какое-то неизвестное животное, не имевшее хобота и питавшееся древесными сучьями, и бивни его - это не клыки, а рога. «Некоторые бывают в полтора оборота, - писал он, - а природа не дала бы сему животному клыков, которых он, по завитости их, не мог бы употреблять».
Геденштром путешествовал в 1810 году (записки опубликованы в 1830 году), а еще в 1806 году адъюнктом Академии наук М. И. Адамсом был раскопан на Быковском мысу, в дельте Лены, и доставлен в столицу неплохо сохранившийся труп мамонта, так что вопрос об «рогах или клыках» мог уже не стоять. Очевидно, М. М. Геденштром не был знаком с работой
М. М. Геденштром предполагал, что «буйволы», рога которых он видел на островах, были завезены сюда на судах живыми. Однако уже в «Путешествии геодезиста Пшеницына и промышленника Санникова по островам Ледовитого моря», опубликованном в «Сибирском вестнике» в 1822 году, писалось: «В довольном расстоянии от берегов на возвышенных местах находили лошадиные, буйволовые, бычачьи и овечьи головы и кости в великом множестве, по коим должно заключать, что сих животных были здесь целые стада. Но как они могли питаться в такой бесплодной и суровой стране, то сие не иначе изъяснить можно, как только тем предположением, что тогда климат здесь был гораздо умереннее, и сии стада рогатого скота, вероятно, были современниками мамонтам, которых кости во множестве находят; в те времена также произрастал лес, которого целые окаменелые слои (на Новой Сибири горы) ныне находятся». Здесь все точно, если не считать детали: слои с древесиной на Новой Сибири имеют более древний геологический возраст.
В 1886 году А. А. Бунге собрал на Большом Ляховском уникальную коллекцию костей «потретичных животных». Наиболее крупные предметы экспедиция не смогла вывезти, великолепный череп носорога из этой коллекции еще в тридцатые годы нашего века лежал возле Малого Зимовья, и промысловики кололи на нем дрова. Коллекция А. А. Бунге была изучена И. Д. Черским, подробнейшее монографическое описание опубликовано в «Записках» Академии наук в 1891 году. И. Д. Черский, правда, не касается «классического», как он сам пишет, вопроса о причинах вымирания этой группы северных млекопитающих, но считает вымирание постепенным.
Во время Русской полярной экспедиции кости млекопитающих собирали Э. В. Толль, К. А. Воллосович, М. И. Бруснев, А. А. Бируля, А. В. Колчак. (Я пишу чаще о мамонте, но это лишь наиболее яркий представитель целого комплекса животных, куда входили лошади, длиннорогий и короткорогий зубры, овцебык, пещерный лев, тигр, шерстистый носорог, олень...) М. В. Павлова, крупный палеонтолог начала века, знаток млекопитающих и особенно ископаемых лошадей, уделила много внимания анализу условий захоронения костей, справедливо видя в этом ключ к познанию времени и условий обитания животных. Интересно, что этого специалиста, перевидавшего множество ископаемых остатков, поразила превосходная сохранность костей с Новосибирских островов, заставлявшая предположить, что они принадлежат ныне живущим видам.
Как раз в годы работы Русской полярной экспедиции на реке Березовке, притоке Колымы, был найден Семеном Тарабыкиным, а затем раскопан и доставлен в Петербург профессором О. Ф. Герцем труп мамонта, ставший впоследствии жемчужиной экспозиции Зоологического музея. Столица увидела чуть ли не живого мамонта, обросшего длинной шерстью, сохранившего язык, хвост, желудок, полный пищи... Левый клык, выбитый топором, был разыскан О. Ф. Герцем и поставлен на место, только правый потерялся, очевидно, очень давно. Березовский мамонт был бесспорным «чемпионом» по сохранности. Его рекорд, судя по газетным сообщениям, был побит только в 1977 году метрового роста мамонтенком, вырытым из земли у ручья Киргилях в Магаданской области. Впрочем, можно сказать, что малыш превзошел своего предшественника главным образом по полноте «комплекта» дошедших до нас частей тела, но сохранность самих тканей и внутренних органов у него хуже, чем у березовского мамонта.