Архитектор
Шрифт:
– Ада, ты должна прекратить поддаваться романтическим настроениям. Это может очень плохо обернуться для какой-нибудь из судеб, это может также плохо обернуться и для тебя.
Ада посмотрела на Архитектора щенячьми извиняющимися глазами и пододвинулась вместе с креслом поближе к столу Архитектора:
– Я обещаю, что больше не буду, я обещаю, – практически умоляя, извинялась Ада. – Что ты сделал?
– Пока Гюзель ждала одобрения от банка, я включил у неё режим болтливости.
Глаза Ады округлились.
–
– И что служащий банка? – уже с интересом слушала Ада.
– Пока он ждал ответ из головного офиса банка, я отправил ему рассылку об участившихся случаях мошенничества, переложил наверх стопки с бумагами одно из писем от клиентки, которая попалась на удочку мошенников, и добавил ещё пару маленьких деталей. Служащий начал расспрашивать Аду про бизнес молодого человека, проверил в базе информацию и показал ей, что такой компании не существует.
– А она?
– Она не поверила, как и все влюблённые.
Я включил в её памяти несколько кадров из её детства и юности, чтобы вызвать у неё чувство тревоги, и вуаля.
– Она не взяла деньги из банка?
– Нет, не взяла, и служащий оказался хорошим человеком. Он отказался выдавать ей эти деньги, зная, что сам нарушает правила.
– И где она сейчас?
– Всё ещё в банке. Они вместе позвонили этому проходимцу, уточнили детали, и он с криками разорвал все отношения с Гюзель.
– Уф-ф-ф, – Ада выдохнула и расслабилась в кресле.
– Ада, сейчас её сердце разбито, она не может встретить любовь своей жизни с таким сердцем. Ты понимаешь это? Тебе предстоит огромная работа, чтобы вернуть её в нормальную колею.
– Я знаю, – улыбка ушла с лица Ады, – но я всё исправлю, обещаю, я всё исправлю. Ты же никому не скажешь?
– Не скажу, – улыбнулся Архитектор. – Но ты должна пообещать, что больше никаких опрометчивых решений и никаких связей с непроверенными судьбами. Обещаешь?
– Обещаю.
Ада ещё не раз после этого случая заходила, а иногда и забегала в мастерскую к Архитектору, бережно держа в руках судьбу Гюзель. Чаще всего за советом, гораздо реже, чтобы что-то исправить. И вот сейчас Ада стояла на сцене, получая награду за свою работу с судьбой Гюзель. Она улыбалась, не пытаясь скрыть слёз на своих глазах. Это была её первая награда на выставке судеб после стольких лет работы: её выбрали из сотен тысяч архитекторов судеб, и это было вершиной её желаний.
Под аплодисменты толпы Ада медленно спустилась в зал и пробралась к столику Архитектора. Она была так растрогана, что, не думая ни о чём, кроме своего безмерного счастья, подошла к Архитектору, обняла его, словно плюшевого медведя, и растрогалась ещё больше.
Архитектору
– Ты это заслужила, Ада, – лисьим голосом произнесла Инес, не скрывая своего безразличия. – Поскольку мы с тобой давние подруги, не буду скрывать, что я не ожидала.
С лица Ады мгновенно исчезла улыбка, как только она увидела знакомое лицо:
– Какая я тебе подруга? – фыркнула Ада, ещё раз приобняла Архитектора и удалилась в темноту зала.
– Она всё так же бегает к тебе чинить судьбы по десять раз на дню? – Инес уставилась на Архитектора.
– Нет, – сухо ответил Архитектор и перевёл взгляд на сцену, где продолжалось награждение.
Спустя пять или шесть номинаций жюри перешло к награждению в номинации «Сломанные судьбы». Сначала ведущий рассказывал о том, как популярна эта номинация, далее распинался о том, что все в архитектурном Бюро понимают и не принимают жестокость, с которой приходится сталкиваться в этой номинации, но из года в год на церемонии награждения его речь заканчивалась простым оправданием существованию и даже необходимости такого формата судеб:
– Если человечество не будет видеть боль и страдания, оно никогда не сможет по достоинству оценить счастье.
Толпа взорвалась аплодисментами. Архитектор молча сидел за своим столом, ожидая, что в этот раз ему не придётся выходить на сцену за наградой. Цена его награды была слишком высока, а сломанная судьба, которая сейчас проживала свои дни на экране маленькой коробочки рядом с его стулом, в его представлении о человечности не должна была быть сломанной.
– И победитель в номинации «Сломанные судьбы», – ведущий открыл конверт и, не скрывая пренебрежения, произнёс: – Ну, конечно же, Архитектор и судьба Льва Анатольевича.
Зал ещё раз взорвался аплодисментами. Архитектор поднял коробочку с судьбой с пола и поставил на стул, чтобы случайный прохожий не пнул её, пробираясь через толпу в темноте. Он поправил пиджак и, устремив взгляд на сцену, пробрался через толпу к лестнице, преодолел несколько ступеней и в этот раз действительно оказался в центре внимания.
– Расскажите о своей работе, Архитектор, чем Вы удивите нас в этом году?
Архитектор замер. Он не был готов рассказывать о судьбе Льва Анатольевича, он не раз читал о судьбах, которые победили в этой номинации в прошлое годы, и то, что происходило с ними, по жестокости и извращённости даже близко не было похоже на судьбу, с которой он пришёл на выставку.