Архив комиссара Каина
Шрифт:
— Кайафас Каин, — представился я. — К вашим услугам. В настоящее время приписан к Пятьсот девяносто седьмому Вальхалльскому полку.
Ее глаза слегка расширились, когда я назвал свое имя.
— Я о вас слышала, — сказала она с легким придыханием. — Не вы ли сражались с генокрадами на Кеффии?
Да, было такое, если считать за сражение то, что я прохлаждался, попивая рекаф, пока моя артиллерийская часть с расстояния в кломы забрасывала снарядами самые крупные скопления этих тварей, какие могла обнаружить. Впрочем, случалось мне и ходить рука об руку со смертью, и обманывать ее (скорее благодаря удаче, чем точному расчету), что в результате принесло мне вагон и маленькую тележку уважения.
— Не в одиночку же, — сказал я, легко входя в образ скромного героя, личину которого надевал без малейшей запинки. — На орбите был еще имперский боевой флот.
— И две полные дивизии Имперской Гвардии на поверхности. — Она рассмеялась, глядя на мое изумленное лицо. — У меня родственники в Скандбурге [17] . Там вас все еще помнят.
— Не знаю, за что такая честь, — сказал я. — Я просто выполнял свой долг.
— Конечно, — кивнула Эмберли, и я в очередной раз почувствовал, что она не клюнула на мои слова. — Вы же имперский комиссар. Долг прежде всего, не так ли?
17
Скандбург — провинциальная столица северного континента, большая же часть боевых действий по зачистке Кеффии проходила на южном, где генокрады окопались наиболее плотно; Скандбург и его население сравнительно мало пострадали от военных действий.
— Так точно, — отрапортовал я. — А теперь, я уверен, мой долг состоит в том, чтобы пригласить вас на танец.
Это, конечно, была неприкрытая попытка сменить тему разговора, которую, я надеялся, она спишет на некоторое мое смущение и, как я почти ожидал, отклонит. Но вместо этого она улыбнулась, отставив свою тарелочку с деликатесами, и взяла меня под раненую руку.
— Было бы весьма приятно, — сказала она. — А у меня есть пара минут до следующего выступления.
Так что мы поплыли к танцевальной площадке, и я провел несколько приятнейших минут, кружа ее под звуки старого вальса, названия которого так и не запомнил. Ее головка покоилась на моем плече. Несколько раз мимо пролетела Кастин, в каждом случае с новым обожателем на хвосте. Приподнятые брови полковника предупреждали о том, что на обратном пути мне не избежать подколов, но в тот момент мне было абсолютно все равно.
В конце концов, Эмберли отстранилась, кажется неохотно, если только я не принимал желаемое за действительное, и собралась идти на сцену. Я хотел проводить ее, поддерживая непринужденный разговор, просто для того, чтобы продлить эту приятную паузу в скучном вечере, и вдруг заметил тихую, но от этого не менее бурную перебранку между Грисом и орлиноносым капером.
— Вы знаете, кто это? — спросил я, не слишком рассчитывая на ответ, но оказалось, что моя знакомая была искушена в хитросплетениях гравалакской политики. Я предположил, что это следствие таких вот приемов.
Она посмотрела удивленно, но кивнула:
— Его имя Орелиус. Капер, торгующий с тау. По крайней мере, он так утверждает.
Нотка сомнения, прозвучавшая в ее словах, та же, что и у Донали, почему-то напомнила мне давешние шпионские фантазии Диваса в тот вечер в баре «Крыло орла».
— Отчего такое недоверие? — спросил я.
— Тау вели дела с одними и теми же каперами на протяжении более века. Орелиус свалился как снег на голову пару месяцев назад и попытался вступить с ними в переговоры через Гриса. Это может
Она снова пожала своими изящными плечами, заставив платье струиться подобно реке.
— Почему именно сейчас, когда политическая ситуация нестабильна? — закончил я.
Она кивнула:
— Это кажется несколько подозрительным.
— Может быть, он рассчитывает сыграть на противоречиях сторон, чтобы отыграть лучшие условия сделки, — сказал я. Орелиус на наших глазах развернулся на каблуках и вышел, чеканя шаг, сопровождаемый своими телохранителями. Грис, бледный и потный, потянулся к ближайшему сервитору за бокалом, его рука дрожала. — В любом случае, он нагнал страху на нашего славного губернатора.
— Правда? — Эмберли проследила за моим взглядом. — Это слишком дерзко даже для капера.
— Если он действительно капер, — сказал я, особенно не следя за словами.
Синие глаза снова взглянули на меня.
— И кем же он может быть?
— Инквизитором, — брякнул я, подкрепляя росток подозрения, которое росло во мне.
Глаза Эмберли расширились.
— Инквизитор? Здесь? — Ее голос дрогнул, будто столь чудовищную мысль было трудно сразу осознать. — Отчего вы так думаете?
Желание произвести на нее впечатление оказалось, надо признаться, сильнее меня; и если бы вы только знали, сколь она была очаровательна, вы поняли бы мои чувства. Я принял как можно более важный, подобающий комиссару вид.
— Все, что я могу сказать, — ответил я, понижая голос для пущего эффекта, — от надежного источника в военных кругах я слышал, что на Гравалаксе действуют агенты Инквизиции.
Это, согласитесь, звучало лучше, чем «от пьяного идиота».
— Я уверена, что такого не может быть, — замотала она головой, разметав светлые локоны. — И даже если бы были, почему вы подозреваете именно Орелиуса?
— Ну, вы просто посмотрите на него, — сказал я. — Любой знает, что работающие под прикрытием инквизиторы зачастую выдают себя за каперов [18] . На данный момент это самый простой способ путешествовать инкогнито, учитывая то количество разного сброда, который они обычно привлекают к себе.
— Вы, может, и правы, — сказал она, зябко поеживаясь. — Но нас это не касается.
Что тут скажешь, я был целиком и полностью согласен, но моя героическая репутация требовала подтверждения, так что я, как мог, тщательно изобразил на лице верность долгу.
18
То, что эта наша склонность стала столь известной, я лично виню популярные книжки, которые растиражировали этот стереотип, хотя надо сказать, что некоторые инквизиторы, подбирая маскировку, демонстрируют прискорбно неразвитое воображение.
— Безопасность Империума касается всех верных слуг Его Величества Императора, — заявил я.
Что ж, это тоже было правдой, только не имеющей ко мне никакого отношения, но об этом никому знать не обязательно. Эмберли сумрачно кивнула и отправилась на сцену, я смотрел ей вслед и проклинал себя за то, что как последний идиот испортил ей настроение.
Как вы, несомненно, уже поняли, остаток вечера обещал быть сплошным разочарованием, так что я откочевал обратно к столам. Наше питание в расположении войск было достаточно приличным, но я не собирался упускать возможность попробовать разных деликатесов, раз уж подвернулась такая возможность, да и выступление Эмберли смотреть отсюда было удобнее. К тому же, будучи не новичком в подобного рода мероприятиях, я знал — это наилучшее место для сбора слухов, поскольку рано или поздно здесь оказывался каждый из присутствующих.