Архив комиссара Каина
Шрифт:
— Этого вполне достаточно для диверсии, — заверил я, оборачиваясь к команде ракетомета. — Вы сможете найти такое место, чтобы оно возвышалось над ремонтным блоком?
Ласкинс лениво улыбнулся.
— Я знаю как раз одно такое, — произнес он, совершенно меня этим не удивив.
— Рад слышать, — вернул я ему улыбку. — Расположитесь там и ждите нашего сигнала. По нему запустите осколочный в самую большую толпу зеленокожих, какая найдется в поле зрения.
— Затем отступаете к точке встречи, — твердо произнес сержант Тайбер, очевидно обеспокоенный, что тот энтузиазм, который питал Ласкинс к идее поджечь прометиевые баки, возобладает, пока мы еще будем внутри.
Я рассудительно кивнул, как будто именно такой
— Это, вероятно, будет наиболее разумно, — согласился я и повернул планшет с картой к Ласкинсу. — Где вы будете находиться?
— Здесь, — указал он, и я снова кивнул.
— Вы можете оттуда видеть основные ворота?
— Как день ясный, — заверил меня ракетометчик, а заряжающий потряс головой, живо подтверждая его слова.
— Тогда я предлагаю, — обращаясь к Тайберу, произнес я тонко рассчитанным тоном, дабы дать понять, что предложение это является обязательным к исполнению, — чтобы они оставались на месте до того момента, пока мы не окажемся в безопасности. На тот случай, если нам понадобится прикрытие при отступлении.
— Это может оказаться весьма предусмотрительным, — с очевидным нежеланием согласился сержант.
Я обернулся к Ласкинсу, скрывая собственные дурные предчувствия, будто я лично, своими руками вручаю пироманьяку огромнейшую коробку спичек.
— Однако не стрелять без четкого приказа сержанта Тайбера или лично моего, — добавил я, будто только что подумав об этом. — Запасные ракеты, знаете ли, на деревьях не растут.
— Никак нет, сэр, не растут, — печально кивнул тот и тут же расплылся в ухмылке. — Но было бы неплохо, коли б росли, а?
Когда солдаты ушли на назначенные посты, нам с Юргеном не оставалось ничего другого, кроме как ждать. Ночь уже вступила в свои права, и с ней пришел холод, так что я почувствовал себя гораздо уютнее, затянув шинель. В темноте ее мрачный черный цвет был определенным преимуществом, и в ближайшие часы я собирался использовать его во всей возможно полной мере. Как и всегда, когда приходилось ждать, пока придет время боя, я нашел, что размышляю о том, правильные ли решения принял. Мы с Юргеном подвергнемся огромному риску, и я был совершенно не уверен в наших новообретенных союзниках. Возможно, наиболее разумным было просто отбыть самим по себе, направившись к западу и надеясь проскочить мимо орков незамеченными.
Но нет. Это было бы самоубийством. Возможности преодолеть все это расстояние без огневой поддержки у меня практически не было. Если я хотел увеличить шансы добраться к своим до разумного предела, мне нужно было взять солдат с собой, а для этого добыть им какой-нибудь транспорт. Это, в свою очередь, означало, что я был обречен и дальше развивать наш смехотворный план, который, когда мне представилось время рассмотреть его без спешки, был дыряв, подобно юргеновским носкам. Было, впрочем, некоторым утешением услышать наконец в микронаушнике, где до того лишь шипела статика, голос Ласкинса, запыхавшийся и возбужденный:
— Вторая команда. На месте.
— Отлично. — Чисто инстинктивно голос мой оставался спокойным. — Ждите сигнала. Первая команда, докладывайте.
— Приближаемся к цели, — произнес Тайбер, и все снова смолкло, поскольку он, как всякий хороший сержант, был верен вокс-дисциплине, по крайней мере такой, какую предусматривали стандарты СПО.
Я глубоко втянул ночной воздух и вскарабкался на борт багги, где уже поджидал Юрген, закутанный в одеяло.
— Ну что ж, — сказал я, когда мой помощник завел двигатель и машина дернулась, набирая ход, — поглядим, сработает ли все это.
Поначалу, казалось, все шло удачно, и Тайбер, вскорости после того, как мы выдвинулись, передал по воксу, что он и пятеро солдат с ним ждут в дренажной штольне, которую им указал Ласкинс и
Конечно же, подобный способ все-таки был несколько шумноват, но, если бы все пошло по плану, у зеленокожих ко времени, когда перлийцы начали бы прожигать решетку, должна была образоваться гораздо более примечательная забота. Так что все было бы хорошо, пока их внимание не сосредоточилось бы на нас…
Путешествие к бывшему храму техножрецов вытянуло из нас все нервы. Я скорчился за грудой тюков с добром, украшающих нашу самодвижущуюся развалюху, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы скрыть меня от посторонних взглядов. Впрочем, того, что я сам все же мог видеть на ночных улицах, мне хватало с избытком, поскольку там наблюдалась все та же бурная деятельность, нисколько не ослабленная ночными часами. Тут и там пылали костры, озаряющие отвратительные картины мерцающими оранжевыми бликами, и один раз я заметил горящее здание, очевидно подожженное просто ради освещения [290] . Машин, впрочем, было меньше, чем днем, и большинство из тех, которые мы видели, двигались в том же направлении, что и мы, так что разведданные Тайбера, как казалось, были верны по меньшей мере в этом отношении.
290
Вероятно, все же нет. Ночное зрение зеленокожих, насколько известно, превосходит таковое у людей. По всей вероятности, на него просто перекинулся огонь, разведенный для приготовления пищи, или просто то был акт ничем не спровоцированного разрушения, производимого чисто ради самого процесса.
Один раз, к моему ужасу, целое стадо гретчинов попыталось взобраться к нам на борт, вереща и бормоча в сторону Юргена, очевидно демонстрируя, что наш импровизированный маскарад работал, по крайней мере при взгляде издалека. Ожидая неприятностей, я не вкладывал оружия в ножны, и мой большой палец уже лег на руну-активатор цепного меча. Но прежде, чем я обнаружил свое присутствие, запустив его, Юрген ударил одного из непрошеных попутчиков точно и сильно, заставив перевалиться обратно через борт, и громко захохотал. Это возымело должный эффект, потому как остальные гретчины последовали за своим упавшим товарищем, сами разразившись истерическим хихиканьем.
— Что это была за чертовщина? — тихо спросил я.
Юрген пожал плечами:
— Они просили подвезти. Я сказал «нет». — В его голос начала закрадываться тень неуверенности. — Обычно мелкие не водят машин.
— Вовремя ты это вспомнил, — откликнулся я, в то время как дрожь дурного предчувствия начала карабкаться вверх по моему позвоночнику.
Если бы кто-то из орков заметил что-то необычное, с нами было бы покончено. Впрочем, теперь поворачивать было уже поздно: мы были обречены довести дело до конца. Я активировал микронаушник.