Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том II

Бутович Яков

А.В. Якунин и в самом деле погубил немало резвейших лошадей, родившихся у него в заводе, и в этом, между прочим, кроется одна из причин, почему якунинский Петушок не дал в этом заводе ни одной первоклассной лошади.

Материал, который лег в основание якунинского завода, был настолько хорош, что, несмотря на все невзгоды, неудачи и катастрофы, которые пришлось пережить этому заводу, он себя оправдал. Из завода А.В. Якунина вышел ряд резвых лошадей, две из них, я имею в виду Бедуина и Петушка, обладали настоящим всероссийским классом. Строгий, Вар, Милый, Воевода и другие в свое время были видными рысаками не только на юге России, но и в Москве.

А.В. Якунин основал свой завод в 1876 году. Осенью этого года он купил десять кобыл в заводе В.П. Охотникова. Якунин сам рассказал мне о том, как он начинал свой завод. Приведу здесь его рассказ.

«Осенью 1876 года, – начал Якунин, – я взял 15 000 рублей и поехал в Россию за лошадьми. Урожай в этот год был замечательный, я продал на 40 000 рублей гирки (род пшеницы). Денег было много, дела шли хорошо. Я решил завести завод, о чем давно мечтал. У моего отца имелся большой завод упряжных лошадей, но по разделу он достался старшему брату, а мне хотелось завести такой завод, равного которому у нас на юге ни у кого бы не было. В то время я уже хорошо разбирался в лошадях,

так как с детства их наблюдал в заводе отца, с ранней юности начал сам ездить, а потому меня нельзя было считать новичком в этом деле. Впрочем, о породе я имел самое смутное представление и генеалогии совершенно не знал. Решил я ехать в Хреновое и осмотреть там завод, а если представится возможность, то и купить лучших лошадей. Когда я приехал в Хреновской завод, который произвел на меня грандиозное впечатление, то узнал, что не только лучших, но никаких лошадей я купить не смогу. Все, что было назначено в продажу, уже продали. Я был очень этим расстроен, но решил подробно осмотреть завод. В Хреновом я познакомился со штутмейстером Пономарёвым, поселился у него на квартире и прожил там десять дней. Хреновские кобылы меня прямо с ума свели, а вот жеребцы мне понравились меньше. Пономарёв стал моим учителем относительно значения того или другого завода, у него по вечерам собирались местные охотники и вели бесконечные беседы о старом времени и лошадях. Здесь я узнал много интересного, но все эти разговоры окончательно вскружили мне голову, и я уже не знал, кого слушать и куда ехать за лошадьми. Одни советовали взять подовских лошадей, другие – тулиновских, старший наездник советовал купить кобыл «с призов» или у Воронцова-Дашкова. Во время этих коннозаводских бесед часто упоминалось имя Охотникова. В тот год жеребец Гордый завода Охотникова выиграл Императорский приз, и об этом много толковали. Часто упоминалось еще имя Верного, тоже охотниковской лошади. От Пономарёва я узнал, что Охотников купил половину завода Шишкина, что у него страшно резвые лошади высокой породы, что это один из наших знаменитейших коннозаводчиков. “Вот где нужно купить кобыл”, – подумал я и сказал об этом Пономарёву. “Не одоб ряю, – спокойно ответил мне Пономарёв. – У Охотникова лошадь мелкая, жидкая, без фасону и иногда при опущенной спине”. Затем он мне пояснил, что хотя эти лошади знаменитой породы и очень резвы, но молодому коннозаводчику надо иметь в виду прежде всего формы. В пример он привел своих хреновских кобыл: “Вот это матки. Что ни кобыла, то дом! А уж о правильности и красоте и говорить нечего”. Целую ночь после этого я не спал, раздумывал. Меня увлекало то, что охотниковская лошадь – призовая. И наутро я решил ехать в завод Охотникова и купить там кобыл. Распрощавшись с Пономарёвым, щедро с ним расплатившись, я собрался в путь. Провожая меня, Пономарёв сказал: “Вижу, что вы человек богатый, щедрый, лошадь люби те и понимаете, а потому из вас выйдет знаменитый коннозаводчик. Если уж купите у Охотникова кобыл, приезжайте обратно в Хреновое. Я отпрошусь у генерала и поеду с вами по заводам, помогу вам купить жеребца. Душой не покривлю, а за труды не оставите меня”. Я с радостью принял это предложение и поехал к Охотникову.

В.П. Охотников

Волшебник 5.26 (Чародей – Слава), р. 1859 г., зав. кн. Б.А. Черкасского [1]

Там я остановился у управляющего, но Василий Павлович Охотников, узнав, что приехал помещик и дворянин, прислал лакея просить меня перейти к нему в дом. Я очень удачно попал к нему, так как через три дня после моего приезда Охотников уезжал на зиму в Москву.

1

Волшебник – производитель в зав. В.П. Охотникова, отец кобыл Вихрястой, Весёлой, Вольницы.

Имение Охотникова произвело на меня грандиозное впечатление. Вековой парк, такой, о каких не имеют понятия у нас в Херсонской губернии, раскинулся на сорок десятин. Этот парк из сосен, лип, вязов, берез и елей был удивительно красив. В нем был пруд, уходивший в глубь чащи красивыми извивами, много беседок и причудливых аллей. Дом Охотникова, не особенно большой, но с традиционными колоннами, стоял среди парка. Неподалеку находилась замечательная по архитектуре церковь, окрашенная в розовый и белый цвета, а еще дальше на фоне лип и кленов белели здания конюшен. Не менее красивый вид открывался и со стороны деревни, расположенной по обеим сторонам нижнего пруда.

Чародей (Досадный зав. И.Н. Рогова – Заветная, она же Чародейка, Хреновского зав.), р. 1849 г., зав. А.А. Болдарева [2]

Н.Е. Сверчков. «Непобедимый 2-й» [3]

Предположительно Сокол (Строгий – Воздушная), р. 1881 г., зав. В.П. Охотникова [4]

2

Чародей – отец Ворожея, дед Говора, прадед Корешка. Я.И. Бутович, ссылаясь на А.А. Стаховича и В.И. Коптева, писал в воспоминаниях о Чародее: «Столь же похож на мать, сколько на своего деда Непобедимого 2-го, в котором… воскресла породность белого арабского Сметанки!» См.: Бутович Я.И. Мои Полканы и Лебеди. Пермь, 2003. С. 180.

3

На картине – Непобедимый 2-й (Чистяк 3-й – Кривая), р. 1833 г.

4

Сокол

зав. В.П. Охотникова был вороной или гнедой масти. Его отец Строгий предположительно р. 1864 г. от Соболя 2-го. См.: Витт В.О. Орловская рысистая порода в историческом развитии ее линий // История коннозаводства. М., 2003. С. 486, 554.

Атласный (Соболь 2-й – Богатырша), р. 1872 г., вор. жер. [5]

Добрыня 2-й (Добрыня – Дельфина), производитель в зав. СВ. Живаго [6]

Проказница зав. В.П. Охотникова, мать знаменитого жеребца Верного

Добрая (Добрый 1-й – Суровая), р. 1863 г., зав. В.П. Охотникова

5

Атласный рожден в зав. В.П. Охотникова. Отец Соболя 2-го – Соболь 1-й.

6

Отец Добрыни 2-го – Добрыня р. 1879 г. зав. В.П. Охотникова от Добрыни, отца Гранита гр. К.К. Толя. См.: Витт В.О. Указ. соч. С. 425.

Непобедимая (Бычок – Щука), р. 1843 г., кар. коб. зав. В.П. Охотникова

С трепетом переступил я порог охотниковского дома. Хозяин принял меня в кабинете. Он курил старомодную трубку с длиннейшим чубуком. Расспросив меня подробно о цели моего приезда и узнав, что я хочу завести завод, он одобрил мое желание и спросил в деликатной форме, располагаю ли я для этого достаточными средствами. “Без средств завести завод невозможно, – заметил Охотников. – Помимо знания лошади и любви к делу нужны деньги. Дело это приятное, но дорогое”. Я сказал, что в средствах не стеснен, и просил Охотникова продать мне хороших кобыл и разрешить подробно осмотреть его завод. “Я сам покажу вам завтра лошадей на выводке, – пообещал Охотников, – а покамест познакомлю вас с историей завода”. Охотников встал и подвел меня к портрету какого-то господина с крупными чертами лица. “Это Шишкин, у которого я купил завод. Первый знаток лошади и великий мастер своего дела”, – сказал Охотников. Кабинет сверху донизу был увешан портретами рысаков, и Охотников, подводя меня то к одному, то к другому портрету, сообщал, какая лошадь на нем изображена. Тут были все родоначальники охотниковского завода. После обеда, вечером, Охотников рассказал мне много интересного о Шишкине, Тулинове, прежних лошадях и о своем заводе. Тут-то я понял, что поступил правильно, приехав в завод Охотникова, и что лучшего материла по породе я нигде не найду.

На другой день выводка состоялась довольно поздно, так как Охотников никогда рано не вставал. Конюшни были менее грандиозны, чем в Хреновом, но превосходно содержались. Чистота и порядок были образцовые. Производители мне понравились менее маток, но среди них один, белый Ветерок, оказался замечательной лошадью, и я просил мне его продать. Охотников сказал, что этот жеребец не продается».

Здесь я прервал рассказ Якунина и просил рассказать, каков по себе был Ветерок. Якунин сообщил, что Ветерок был невелик, но необыкновенно хорош: стоял на превосходных ногах, был сух и квадратен, то есть не был длинной лошадью. Он отличался необыкновенной шириной, имел превосходную спину, и все его части были очень дельны. Шея не была лебединой, скорее прямой, но не тяжелой. Ветерок был очень породен и совершенно белой масти. Увидев, что я особенно интересуюсь Ветерком, Якунин рассказал мне, что он видел его на езде. Когда он вторично стал просить Охотникова уступить ему эту лошадь и предложил за него 5000 рублей, Охотников сказал буквально следующее: «Я велю показать вам Ветерка на езде, и тогда вы сами поймете, почему эту лошадь нельзя продать не только за пять тысяч, но и ни за какие деньги!»

Ветерок (Кролик – Главная), р. 1868 г., зав. В.П. Охотникова

Ветерок был показан Якунину на другой день на бегу рано утром. Охотников при этом не присутствовал. Якунин с восторгом вспоминал езду Ветерка и сказал мне, что только его Петушок был не менее хорош. Петушок был кумиром Якунина, и такая оценка езды Ветерка в его устах значила многое. Управляющий заводом, присутствовавший во время езды Ветерка, сказал Якунину: «Это лучшая наша лошадь, а его мать находилась у нас долго в езде. Ветерок ее единственный жеребенок, она, дав его, к сожалению, пала».

Ветер-Буйный (Ветерок – Вихрястая), р. 1887 г., Хреновского зав., золотой медалист Парижской выставки 1900 г.

Волшебник 5.05 (Ветерок – Вихрястая), р. 1889 г., Хреновского зав., брат Ветра-Буйного

Ввиду того исключительного значения, которое имеет в рысистой породе Ветерок, я позволю себе сделать небольшой комментарий к рассказу Якунина. Прежде всего, нельзя не выразить радости, что Охотников не продал Ветерка Якунину, ибо случись это, мы не имели бы в настоящее время многих знаменитых лошадей, составляющих украшение рысистой породы. Достаточно сказать, что Вармик и Момент – внуки Ветерка. В заводе Якунина Ветерок, несомненно, погиб бы, как погибло в этом заводе немало замечательных лошадей.