Архив Троцкого (Том 2)
Шрифт:
в миллионах пудов 1 кв. 2 кв. 3 кв.
1925—26 г. 137,9 120,2 117,7
1926—27 г. 142,9 255,6 136,0
1927—28 г. 153,2 117,6 227,6
В сравнении с 1926 — 27 гг. заготовлено в 3-м квартале (январь-март), по официальным данным, на 91 м[иллион] пудов больше в сравнении с предыдущим годом. Фактически последнюю цифру следует снизить на 15 — 20 м[иллионов] пудов, так как записывались на приход такие заготовки, которые никогда не шли по линии основных заготовителей, которые раньше кормились за счет своих заготовок и в этом году заготовленный хлеб съели, что отразилось на реальности запасов Наркомторга. При нажиме, лишь в порядке экономических мероприятий, вполне законных, мы заготовили бы 150-160 м[лн]. п[удов], на 50 — 60 м[лн]. п[уд].
По всей партии взята новая линия по отношению к середняку. По инерции продолжают говорить о союзе с середняком, а на деле мы отбрасываем середняка от себя. Беда превратилась в добродетель, сложилась новая оценка наших взаимоотношений с крестьянством. Апрельск[ий] плен [ум] ЦК предостерегает от таких мероприятий, которые «грозят ослаблением союза рабочего класса и основных масс сред[него] крестьянства».
Слова определенные и обязывающие, но благодаря половинчатости и двойственности всей резолюции пленума по хлебозаготовкам перелома в настроении партийной периферии не наступило. Вместе с уменьшившимся количеством хлеба уменьшились и искривления (только уменьшились), которые клеймились пленумом как антипартийные, но установка, идеология осталась. Партийная периферия уделяет свое внимание и заботы только бедноте, которой выдавались во время заготовок векселя: необходимость «прочного союза с середняком» отошла на задний план. Мы не видим в деревне никаких мер, которые бы [не] вели к продлению если не враждебных, то, во всяком случае, не благоприятных по отношению к партии и власти настроений середнячества.
Установка, взятая в последнее время, привела основные массы середнячества к беспросветности и бесперспективности. Всякий стимул улучшения хозяйства, увеличения жив[ого] и мертв[ого] инвентаря, продуктивного скота парализует быть зачисленным в кулаки. В деревне стоит подавленность, которая не может не отразиться на развитии хозяйства. Недаром мы наблюдаем небывалое затишье в реализации с[ельско]х[озяйственных] машин. Господствующие настроения в деревне, помимо их непосредственного политического значения, ведут к деградации крестьянского хозяйства и систематическим нехваткам хлеба вне деревни. Мы должны это сказать. Для выхода из создавшегося критического положения необходим крутой перелом не только в настроениях крестьянства, необходимо прежде всего дать другую политическую ориентировку своим собственным партийным рядам. Основное: дать вернуться к XIV и XV съездам. Последний уточняет постановление XIV съезда лишь в заострении внимания коллективизации. Мы слишком поторопились отойти от позиции XIV съезда. Эти позиции еще нуждались в закреплении.
Что сделать в ближайшее время:
1) Установить революционную законность. Объявление кулака вне закона привело к беззаконному отношению ко всему крестьянству. Недопустимо на 11-м году сов[етской] власти, чтобы власти издавали такие постановления, которые формально являются законами, а по существу являются издевательством над законностью (например, штраф в 100 — 200 руб. за долгоносик, за содержание собак не на привязи).
2) Роль товарности, рост продукции с[ельского] х[озяйства] должны сохранить все свое значение, которое мы им придавали во время XIV съезда и XV конференции]. Вся партийная периферия должна дать себе ясный отчет, что каждый мил[лион] пуд[ов] хлеба, от какой группы он не поступал бы, укрепляет диктатуру пролетариата, индустриализацию. Каждый потерянный мил[лион] пуд[ов] хлеба ослабляет нас.
3) Отсюда мы должны бороться с кулаком путем снижения его накоплений, путем увеличения налогов, путем высвобождения из-под его экономического влияния (отсюда и политического) середняков и бедноты. Мы не должны поддерживать его нашими скудными кредитами, но не должны «раскулачивать», доколачивать его хозяйства,
4) Максимальная помощь бедноте, которая идет в коллективы через укрепление этих коллективов, втянуть в действительное (а не лже) общественное х[озяй]ство.
5) Не вести расширение совхозов в ударном порядке и сверхударном. Этот ударный порядок работы дорого обойдется. Наши скудные средства дадут лучшие результаты при затрате их на проведение пока первичных форм коллективизации и на укрепление бедняцких и середняцких хозяйств.
6) Восстановить, вернее, открыть хлебный рынок, что связано с изменением всей политики Наркомторга.
7) Повысить цены на хлеб на 15 — 20 коп., одновременно снижая цены на другие продукты с [ельского] х [озяйства] в таких размерах, чтобы удержать общий с[ельско]хозяйственный] индекс на нынешнем уровне. Вести линию на снижение расценок по лесозаготовкам, извозу и т. п.
8) Усилить борьбу с самогоноварением, на которое тратится большое количество хлеба.
9) Поставить в центре внимания Наркомземов развитие полеводства и в особенности зернового хозяйства, на что до сих пор обращалось мало внимания.
10) Дать возможность приобретать машины и единоличным хозяйствам, а не только коллективным (как ведется в некоторых округах Сев[ерного] Кавказа).
15 июня 1928 г.
В VTI ленинском сборнике[264] помещена работа Варги[265, читанная Вл[адимиром] Ил[ьичем]. Приведем след[ующую] цитату из книги Варги:
«После тяжелых опытов с крестьянами в первые 2 года существования диктатуры в России тоже пришли к мысли перенести центр тяжести в вопросе о снабжении городов продуктами продовольствия на вновь образованные крупные имения государственных и сельских коммун»,— подчеркнуто Вл[адимиром] Ил[ьичем] и написано им на поле: «Вздор».
Я отдаю себе ясный отчет в том, что проведение этих мероприятий потребует ослабления нажима на частника, на мелкую промышленность в деревне. Я об этом не говорю, ибо я хотел остановиться на центральном вопросе. Я просил бы учесть, что основные мысли, весьма схематически изложенные в письме, присущи не только мне. О них говорят сотни и тыс[ячи] товарищей, которые не были в оппозиции, но которые не причислялись до сих пор к правым, которые полностью разделяют линию партии, но считают взятый темп осуществления гибельным.
Т. Сапронов. Письмо Пилипенко[266]. 18 июня
Дорогой друг!
Ты прав, обстановка теперь такая, что нам необходимо было бы теперь подать заявление Конгрессу Коминтерна. Оно, конечно, должно было быть коллективным от группы «15-ти»[267]. Но не наша вина, а наша беда в том, что мы лишены физической возможности это сделать. В. М. [Смирнов] [268], Миньков[269] вот уже два месяца отрезаны от всего мира, лишены почтовой связи. Хоречко два месяца лежал в тифу без медпомощи и тоже отрезан. Где он теперь и что с ним, неизвестно. Емельянов[270] в Туруханске за 1500 верст от жел[езной] дороги и т. д. При таких условиях самый минимальный сговор невозможен. Индивидуальные выступления в таких случаях недопустимы, значит, твое предложение невыполнимо.
В связи с тенденцией наших ближайших друзей справа вступать снова на путь 16 октября[271] я пишу тебе свои соображения, познакомь, конечно, с ними товарищей.
По моим сведениям, тезисы Преображенского в рядах его единомышленников встретили дружный отпор. Они же мне сообщали, что Л. Д. [Троцкий] решительно тоже против. Когда я писал возражение Преображенскому, я был уверен, что полемизирую только с ним персонально. Но, увы! Я получил копии двух писем Л. Д., которые показывают, что информация в отношении его у меня была неправильная. Он согласен с Преображенским, что заявление Конгрессу подать надо. И говорит, что в нем «мы должны сказать правду, только правду, всю правду». «Никакой фальши, дипломатии, лжи в духе Зиновьева и т. д.».