Архивариус: тайна сирены
Шрифт:
— Подожди, сейчас провожу, — остановил меня Киар и начал снимать рубаху. Видимо, чтобы переодеться.
— НЕ НАДО! — крикнула я громче, чем следовало.
Парень остановился и удивлённо захлопал глазами.
— У тебя голова мокрая, простудишься, — ляпнула я. — Сама дойду, правда.
— Хорошо, — согласился Киар и устало провёл ладонью по лицу.
— Тогда я пошла? — у меня вышла кривоватая, неловкая улыбка.
— Даже не поцелуешь на прощание? — притворно обидевшись спросил парень и потянул меня за руку, притягивая к себе.
Зарывшись
Но его поцелуи ограничились лишь одними губами. А мне до дрожи в коленках хотелось большего! Это какое-то наваждение, сводящее меня с ума, не меньше!
Этой ночью я долго не могла заснуть. Тело горело, я ворочалась и изнывала то ли от жары, то ли от желания. Пришлось всё-таки спуститься за настойкой, только тогда я погрузилась в сон.
***
Улица Келтинберн, дом 8. Нора Дэвидс.
Нервно теребя листок, я стояла возле невзрачного дома на краю рыбацкого квартала. Как и обещал, Киару удалось найти родных девушки.
Запах подгнившей рыбы перемешался со стойким запахом кошачьих испражнений. Поморщившись, я постучала в засаленную дверь. Вскоре дверь приоткрылась, из неширокого проёма на меня смотрело лицо молодой женщины.
— Что вам? — тихо спросила она.
— Здравствуйте! Нора Дэвис здесь проживает?
— Это моя мать, зачем она вам? — нахмурившись, девушка смерила меня оценивающим взглядом.
— Хочу поговорить с ней насчёт Миранды Скотт, — я говорила вежливо, но уверенно.
На лице девушки промелькнул дикий испуг. Ахнув, она схватила меня за рукав и втащила в дом.
— Кто вы такая? — прошептала она. На руках у неё был малыш, около года. Мальчик сонно тёр глазки и не понимал, почему мама так взволнована.
— Меня зовут Оливия...
— Кого там ещё собаки притащили? — недовольный старческий голос прозвучал из глубины неопрятного дома. — Ежели старик Мюррей, гони его взашей!
— Ваша мама? Вы позволите? — настойчиво спросила я, и обогнув девушку, прошла в гостиную.
Запах немытого тела и перегара резко ударил в нос. В комнате было темно, хоть на улице и был разгар дня. Частично зашторенные окна впускали ровно столько света, чтобы хватило не расшибить нос.
— Ты кто такая, пигалица? — спросила меня тучная, неприятная женщина, сидевшая в потёртом кресле.
— Прошу прощения, я работник ратуши, — повысив голос, ответила я.
— И что я теперь, пятки должна целовать? Из ратуши... Тьфу! Зачем пришла сюда? — не унималась она.
— Хотела поговорить с вами о Миранде Скотт.
— Откуда ты её знаешь? — хитро прищурилась женщина.
— Я её не знаю, — спокойно ответила я. — А имя это всплыло, потому что место
— Аа, — отмахнулась женщина. — Канцелярская крыса.
— Ещё одно оскорбление в мой адрес, и я направлю сюда инспекцию. Думаю, им стоит проверить, в каких условиях живёт ваш внук.
Женщина ещё сильнее прижала к себе ребёнка. Мне совершенно не хотелось этого говорить, но это единственное, чем я могла припугнуть Нору.
— Да, пожалуйста! На один рот меньше будет! И эту, — толстым пальцем она показала на свою дочь, — с собой прихватите.
Хоть Нора и пыталась показать, что ей всё равно, в её мутных глазах промелькнул страх и она притихла.
— Мы с вами не с того начали, — мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы говорить вежливо и не сорваться. — Меня зовут Оливия, я работник архива. Бургомистр поручил мне решить вопрос с Мирандой любой ценой.
Я достала из кармана мешочек с монетами и потрясла. В маленьких поросячьих глазках Норы забрезжил интерес. Достав пять монет, я положила их на стол.
— Это другой разговор, — женщина заметно повеселела.
— Нора, расскажите мне о Миранде. Кто такая, чем занималась, почему умерла.
— Мирка-то, племянница мне! Сестра моя померла, оставив её одну. Вот она сюда и подалась. Годков... да как тебе было! Нет, чтобы замуж выскочить, она к родственничкам припёрлась. А занималась, знамо, чем — потаскуха! Всё по мужикам бегала, небось заразы какой-то нахваталась, да и подохла от этого, — зло сплюнула женщина.
— Погодите, вы не знаете, отчего умерла Миранда? — удивлённо спросила я.
— А оно мне надо? Ещё и на похороны потратились. Всё время, что жила у нас, только деньги и таскала, — сквозь зубы сказала женщина.
У женщины с ребёнком, после этих слов, лицо исказилось будто от зубной боли. Мальчик, чувствуя негатив мамы, заплакал. Потрясывая его на руках, женщина покинула гостиную.
— А документы у вас какие-нибудь остались?
— Да какой там! Я все её пожитки-то и выбросила, неча в доме лежать.
— Другие родные у Миранды были? Отец?
— Отец... Моя сестрица даже не вспомнила, кто её обрюхатил, и Мирка такая же. Всё, устала я! — женщина ни в какую не хотела продолжать разговор.
— Понятно. Спасибо за уделённое время, всего доброго!
Нора даже не попрощалась, а молодая женщина так и не вышла, всё успокаивала плачущего ребёнка. Захлопнув за собой дверь, я вышла. По сравнению со спёртым воздухом в доме, на улице просто благоухало. Захотелось вымыть не только руки, но и целиком отмыться от неприятного разговора.
Я побрела вдоль улицы. Но через десяток шагов услышала приближающиеся сзади шаги. Я резко развернулась. Это была всего лишь дочь Норы.
— Погодите, — хрипло сказала она, было видно, что женщина бежала. — Вы не верьте матери, Мира была хорошей девушкой, а не потаскухой, — её губы скривились.