Архивы Дрездена: Гроза из преисподней
Шрифт:
По тому, как пристально смотрела она на свои руки, я понял, что она проглотила это и теперь переваривает.
– Виктор, – произнесла она наконец. – Виктор Селлз.
– Хорошо, – кивнул я, взяв со стола ручку и старательно записав имя и фамилию в блокнот. – Вам не известно никаких мест, куда он мог бы отправиться?
Она кивнула:
– Домик на озере. Есть у нас домик, ну, там… – Она неопределенно махнула рукой.
– На озере?
Она улыбнулась, и я мысленно напомнил себе быть терпеливее.
– В Лейк-Провиденсе, за границей штата… ну, вокруг
– Что ж, хорошо. Вам не известно никаких друзей, у которых он мог бы гостить, или родственников – ничего такого?
– О, Виктор не в лучших отношениях со своими родными. Не знаю почему. Он вообще о них не рассказывает. Мы женаты десять лет, и он ни разу с ними не общался.
– Хорошо, – повторил я, записав и это. – А друзья?
Она чуть скривила губу, – похоже, жест этот был для нее характерным.
– Настоящих – нет, не было. Он дружил со своим боссом и еще с несколькими сослуживцами, но после того, как его уволили…
– Так-так, – сказал я. – Ясно.
Я продолжал строчить в блокноте, отделяя одну мысль от другой жирными горизонтальными линиями. Я заполнил одну страницу и перелез на другую, прежде чем зафиксировал на бумаге все факты и свои соображения касательно Моники. В таких делах я люблю дотошность.
– Ну, мистер Дрезден, – спросила она, – вы мне можете помочь?
Я пробежался взглядом по странице и кивнул:
– Надеюсь, что да, Моника. Если можно, мне хотелось бы посмотреть на те предметы, которые собирал ваш супруг. Какие книги покупал и все такое. Было бы кстати, если бы вы дали мне его фотографию. Возможно, мне придется посмотреть этот ваш домик в Лейк-Провиденсе. Вы не возражаете?
– Ну конечно, – откликнулась она.
Казалось, она испытывала облегчение, и в то же время нервозность ее тоже возросла. Я записал адрес дома и краткие советы насчет того, как к нему проехать.
– Вам известны мои расценки? – спросил я. – Я обхожусь недешево. Для вас может быть дешевле обратиться к кому-нибудь другому.
– Мы накопили довольно много, мистер Дрезден, – объяснила она. – Насчет денег я не беспокоюсь. – в ту минуту это показалось мне довольно странным заявлением с ее стороны: это совсем не вязалось с ее общей нервозностью.
– Ну что ж, раз так, – сказал я, – мои услуги стоят пятьдесят долларов в час плюс накладные расходы. Я пошлю вам полный список того, что я делаю, так что у вас будет полное представление о том, на что ушли ваши деньги. Обязательная предоплата. Я не могу гарантировать, что буду заниматься исключительно вашим делом. Я стараюсь относиться с должным уважением ко всем своим клиентам, так что не ставлю одних вперед других.
Она понимающе кивнула и полезла в свою сумочку. Достав оттуда белый конверт, она передала его мне.
– Там пять сотен, – сказала она. – Хватит на пока?
Ча-ча-ча. Пятьсот долларов покрывали арендную плату за прошлый месяц и добрую часть этого тоже. Что ж, благослови Бог нервных клиентов, желающих сохранить тайну своих банковских вкладов от моего (предполагаемого) чародейского
– Да, конечно, – заверил я ее, стараясь не заглядывать в конверт. По крайней мере, у меня хватило выдержки не вытряхнуть деньги на стол, чтобы пересчитать.
Тем временем она достала другой конверт.
– Большую часть своих вещей он забрал с собой, – сказала она. – Во всяком случае, я не смогла найти их там, где он их обычно держит. Но я нашла вот это. – в конверте лежало что-то выпуклое – амулет, кольцо, ладанка или что-нибудь другое из аксессуаров нашего ремесла; в этом я готов был ручаться. Пока я обдумывал это, из сумки появился третий конверт – эта дамочка явно отличалась склонностью к аккуратности. – Тут его фотография и еще номер моего телефона. Спасибо вам, мистер Дрезден. Когда мне ждать вашего звонка?
– Как только я разузнаю что-нибудь, – пообещал я. – Возможно, завтра к вечеру или в субботу утром. Вас это устраивает?
Она едва не посмотрела мне в глаза, но, спохватившись, улыбнулась кончику моего носа.
– Да. Да. Спасибо вам огромное за то, что согласились помочь. – Она покосилась на стену. – Ой, сколько времени уже! Мне пора. Уроки вот-вот кончатся. – Выпалив это, она прикусила губу и снова покраснела, словно в досаде на то, что выболтала такую важную подробность.
– Я сделаю все, что в моих силах, мэм, – еще раз заверил я ее, провожая к двери. – Спасибо, что обратились ко мне. Я скоро позвоню.
Она попрощалась, так и не взглянув мне в глаза, и выскользнула из офиса. Я закрыл дверь и вернулся к конвертам.
Первым делом деньги. Она расплатилась пятидесятидолларовыми купюрами, которые всегда кажутся новыми, даже если они старые, потому что их реже пересчитывают. В конверте лежало десять бумажек. Я переложил их в кошелек и выбросил конверт в корзину.
Следом лежал кошелек с фотографией. Я вынул ее и полюбовался изображением Моники и стройного, довольно симпатичного мужчины с широким лбом и кустистыми бровями, придававшими ему несколько эксцентричный вид. Он улыбался белоснежной улыбкой, и кожа его имела ровный, темный загар человека, проводящего много времени на солнце – возможно, на воде. Яхты, там, или катера. Это изрядно контрастировало с бледной кожей Моники. Виктор Селлз, насколько я понял.
Телефонный номер значился на чисто-белом листке для заметок, аккуратно подрезанном для того, чтобы он вошел в конверт. Ни имени, ни регионального кода – только семизначный номер. Я взял записи беседы с Моникой и просмотрел их.
Что ж, все то же.
«Интересно, – подумал я, – на что эта дамочка рассчитывала, называя мне одни имена, без фамилий, если она так и так собиралась передать мне дюжину других способов выяснить это».
Это показывает лишь, насколько забавно ведут себя люди, когда их что-то беспокоит. Они говорят совершенную ерунду, они делают странный выбор и сами потом не понимают, что заставило их творить такие глупости. При следующей встрече надо вести себя осторожнее, чтобы не подтолкнуть ее к этому снова.