Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства
Шрифт:
– Сейчас, – выдохнула она. – Не останавливайся, только не останавливайся.
Я уже не мог и не хотел останавливаться. Я уперся руками в кровать, оторвавшись от ее тела, и был способен думать только о том, как мне хорошо и как росло и росло во мне ощущение скорого удовлетворения.
– Да, – снова выдавила из себя Кэррин. – Кончай уже.
Я достиг пика…
…И почувствовал, как что-то твердое и холодное тычется мне в висок.
Я открыл глаза и увидел, что она приставила к моей голове свой «зиг». А над ее бровями открылась еще одна пара
Голос Мёрфи изменился, стал ниже, глубже и чувственнее.
– Даже в самом страшном аду нет фурии страшнее, чем женщина, которую отвергли, – мило промурлыкала она.
И нажала на спуск.
Сидя в постели Кэррин, я пытаясь сдержать рвущийся из меня крик.
Я протер глаза, пытаясь собраться с мыслями и прогоняя сон. Серебряная серьга в левом ухе ощущалась, как маленький кусочек ледяного свинца, тяжелого и по-северному холодного. Я тяжело дышал, меня заливал пот, несколько порезов горели. Мое тело болело и – что много хуже – было взвинчено до предела, разочарованное неудовлетворенным желанием моих возбужденных чувств.
Я со стоном откинулся на постель.
– Ладно, – тяжело выдохнул я. – Даже во сне облом? Это же смешно, черт побери!
Мгновение спустя под потолком щелкнул свет и дверь спальни открылась.
Кэррин стояла в проеме в своей полицейской футболке и свободных спортивных шортах, держа в опущенной руке «зиг».
– Гарри? – сказала она. – Ты в… – Она остановилась, глянула на меня и вскинула золотисто-темную бровь.
Я схватил подушку и бросил себе на бедра.
Кэррин разглядывала меня с секунду, трудно было определить по лицу, о чем она сейчас думает.
– Прибереги это для ночных баталий. – Она повернулась было, но остановилась. – Как только мы справимся с нашим делом…
Она снова глянула на подушку и улыбнулась. Эта была удивительная улыбка – веселая и в то же время с намеком.
– Когда мы с ним разберемся, тогда и поговорим.
Я понял, что отчаянно краснею.
– Увидимся утром. – Она снова улыбнулась.
Затем притворила дверь и оставила меня одного.
Но, судя по этой улыбке, одиночество мне в будущем не грозило.
Глава 15
Кэррин, Вальмон и я явились на бойню на рассвете. Когда я поднялся по лестнице и вышел на галерею, Джордан и еще один оруженосец поспешно брызнули в стороны, словно подростки, пойманные на чем-то постыдном. Джордан при этом прятал в карман свой малоформатный блокнот.
– Привет, Джордан, – поприветствовал я его с улыбкой. – Как дела?
Он хмуро посмотрел на меня.
Я подошел к нему:
– Покажи-ка мне свой блокнотик.
Джордан так же хмуро пялился на меня. Бросил взгляд на другого оруженосца, тот стоял на своем посту в сорока футах от нас на ближайшем повороте галереи. Оруженосец на его взгляд не ответил.
– Сделай милость. – Я протянул руку. – Я не сдвинусь
Губы Джордана скривились в недовольной гримасе. Он вытащил блокнот и протянул мне.
– Спасибо, – поблагодарил я, открыл блокнот и начал читать.
«Сейчас 10 коз».
Ответ был записан крупно и четко – похоже, оруженосцем-соседом.
«И ЧТО?»
«Одна пропала ночью, другая только что. Куда они все деваются?»
«ТЫ СКАЗАЛ ОБ ЭТОМ ХОЗЯИНУ?»
«Да».
«ЧТО ОН СКАЗАЛ?»
«Ничего».
«ЗНАЧИТ, ЭТО ВСЕ, ЧТО ТЕБЕ СЛЕДУЕТ ЗНАТЬ».
«Рядом с нами что-то присутствует. Опасное. Чувствуешь?»
«ЗАТКНИСЬ И ДЕЛАЙ СВОЮ РАБОТУ».
«Но что э…»
Запись обрывалась резкой каракулиной.
Я посмотрел на Джордана:
– Ну-ка, скажи мне, мальчик, почему твой босс избегает любых вопросов?
Кэррин многозначительно кашлянула.
– Лично я готов ответить на любой из твоих вопросов, – произнес я подчеркнуто монотонно, – впрочем, не сейчас. – Я вернул блокнот Джордану. – Скажи мне, для чего Нику козы. Он кормит кого-то?
Лицо Джордана побледнело, но он смолчал.
– Малыш, твой босс сделал плохо многим хорошим людям. Даже кое-кого убил.
На мгновение в памяти мелькнуло воспоминание о Широ. Старый Рыцарь отдал свою жизнь в обмен на мою. Никодимус с компанией расправились с ним. Жутко расправились.
И они должны мне за это.
Возможно, что-то прочиталось у меня на лице – Джордан сделал шаг от меня, сглотнул и потянулся к ружейному ремню.
– Будь умнее, вали отсюда. Никодимус пустит тебя на фарш при первом удобном случае. Я не знаю, что он наобещал вам, парни. Собственную ли монету для ваших душ. Личного ли ангела, запертого в лампе. Я через это проходил. Все не так, как нам кажется.
На лице Джордана отразилось сомнение.
Думаю, не так уж много людей, вступивших в Темный Динарий, смогли выйти из него.
– Поверь мне, – продолжил я, – что бы там вам ни говорили, от Падших не стоит ждать ничего хорошего.
Я кивнул ему и пошел вниз. Кэррин и Вальмон поспешили за мной.
– И в чем смысл? – поинтересовалась Кэррин.
– Посеять семена раздора, – ответил я.
– Они фанатики. Их не переубедить.
– Да, фанатики. А этот еще дитя. Сколько ему? Двадцать три? Кто-то должен рассказать ему правду.
– Даже если ты знаешь, что он тебя не послушает?
– Это под вопросом. Но правду ему я рассказать могу. И я это сделал. Остальное зависит от него.
Кэррин вздохнула:
– Если ему прикажут, он пристрелит тебя не моргнув глазом.
– Может быть.
– Сегодня в загоне только десять коз, – заметила она.
– Ага. Охранники считают, что кто-то их забирает.
– Считают? Но не видели кто?
– Нет, похоже.
Кэррин оглядела склад. По крайней мере десять внушительно выглядящих мужчин с оружием стояли в непосредственной близости от загона с козами.