Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
С минуту он молча сидел за рулем, глядя куда-то в пустоту. Потом кивнул:
— Угу.
— Она о вас рассказывала.
Он снова кивнул:
— Я слышал, вы приглядывали за моей Кэрри.
«Кэрри»? Я попытался представить себе человека, который посмел бы назвать так Мёрфи в лицо. Роулинз, помнится, проделал это раз, но только раз, и потом он как-никак работал с ее отцом, когда она еще под стол пешком ходила. Роулинз, можно сказать, был все равно что член семьи.
Любой другой должен был бы быть Терминатором. С планеты Криптон.
— Иногда, — кивнул я. — Она не слишком-то нуждается в защите.
—
— Ага, — решительно кивнул я. — Раньше начну — раньше закончу.
Уголки губ скривились в улыбке, и он одобрительно кивнул. Потом заглянул в листок, прочитал написанный мной адрес и хмыкнул.
— Почему именно туда?
— Потому что там я найду единственного человека в Чикаго, который, я уверен, сможет мне помочь, — ответил я.
Капитан Мёрфи кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — Поехали.
Глава третья
Капитан Мёрфи остановил свой старый «Скайларк» в жилом квартале в Харбор-Хейтс, производившем впечатление такого же пустого и безлюдного, как и весь остальной город. Странный это был дом для Чикаго — белые оштукатуренные стены в сочетании с красной черепичной крышей, казалось, искусственно пересадили сюда откуда-нибудь из Южной Калифорнии. Впрочем, под дождем, в унылом сером свете уличных фонарей он выглядел таким же холодным и безжизненным, как окружавшие его более традиционные постройки.
«Дворники» «Бьюика» ритмично шваркали по ветровому стеклу.
— Стоит вам выйти из машины, — негромко произнес капитан Мёрфи, — пути назад вам больше нет. Вы сможете полагаться только на себя.
— Это мы уже проходили, — хмыкнул я и протянул ему руку: — Спасибо, капитан.
Мы обменялись рукопожатием. Я не пытался одолеть его хватку. Он не пытался раздавить мою руку. Мужчины, умеющие владеть собой, редко злоупотребляют этим.
Жаль, нам не довелось пересечься с капитаном Мёрфи в реальном мире. У меня сложилось впечатление, что союзник из него вышел бы замечательный.
— Возможно, мне удастся связаться с Кэррин, — сказал я.
— Никаких приветов. Я и так причинил ей немало зла, — произнес он, не дожидаясь, пока я договорю. В голосе его слышалась решительная бесповоротность. — Но вы, — он мотнул головой в сторону дома, — можете передать здоровяку вон там, что это я вас прислал. Возможно, это не помешает.
Я кивнул. А потом сделал глубокий вдох, отворил дверцу машины и вышел в...
То, куда я не вышел, произвело на меня в тот момент гораздо большее впечатление. Потому что стоило моим ногам коснуться земли, а дверце позади меня захлопнуться, как я оказался вовсе не в дождливом, безлюдном городе-трупе. Вместо этого я стоял на чикагской улице в ясный, морозный вечер. Дождя и след простыл. Над головой сияли луна и звезды и в сочетании с уличными огнями и свежевыпавшим снегом освещали улицу почти так же ярко, как днем.
Воздух был наполнен звуками. Шумом уличного движения, далекими гудками, уханьем чьего-то сабвуфера. Прогрохотал над головой заходивший на
Я обернулся, но машина капитана Мёрфи исчезла — предположительно вернувшись в Чикаго, что Между Тут.
Я стоял один-одинешенек.
Я вздохнул, повернулся и ступил на двор Мортимера Линдквиста, эктоманта.
В свое время Морти украсил свой участок всякими штуками, которые должны были наводить страх на посетителей. Могильными камнями. Кованой чугунной оградой с большими воротами. Зловещим освещением. В темное время суток это и впрямь могло действовать на нервы достаточно чувствительным гостям, но по большей части выглядело набором дешевых аксессуаров к Хэллоуину.
Однако все меняется.
Морти избавился от всего дешевого мусора, за исключением ограды. Теперь он превратил двор в подобие японского садика. Здесь росло несколько аккуратно постриженных кустов и красовался маленький прудик с перекинутым через него деревянным мостиком. В деревянных кашпо росли деревца-бонсай, причем североамериканских пород. Как-то непривычно видеть то, что выглядит как взрослый дуб, только высотой дюймов в пятнадцать, с крошечными листиками.
В Чикаго найдется немного людей, продающих такие штуки, из чего следовало, что Морти вырастил все это сам. Если так, это потребовало от него уймы сил и терпения.
Я медленно подошел к воротам и протянул руку, чтобы отворить створку.
Моя рука прошла сквозь металл.
Нуда, я ведь знал уже, что я призрак, но опыта нематери-альности мне явно недоставало. Как-то я привык, что к предметам можно прикоснуться, ощупать их. Кисть покалывало, словно я отлежал ее после сна. Просунув руку чуть дальше, я увидел высовывающиеся из металла собственные пальцы. Для верности я пошевелил ими.
— Ладно, — буркнул я сам себе. — Ничего не поделаешь. — Набрал в грудь побольше воздуха, словно собираясь броситься в воду. И, чуть съежившись, ринулся вперед.
И ничего особенного. Ну, покололо тело иголками, но всего-то на короткое мгновение. А потом я оказался на другой стороне.
По вымощенной камнем дорожке я направился к парадному входу в дом Морти. Только поднявшись на мостик, я заметил мужчину, стоявшего в тени на крыльце.
Фигура его внушала уважение. Не тяжелоатлет или бодибилдер — просто крепкий, плечистый тип почти с меня ростом. Темные волосы перехватывала чуть ниже затылка лента. Длинная темно-синяя шинель доходила почти до колен; рукава ее украшал золотой позумент. Из-под шинели виднелся мундир: туго облегающая синяя куртка, белая рубаха, белые штаны и высокие черные башмаки. На плече его покоился тяжелый топор с длинным топорищем. Свободной рукой он не спеша вытаскивал из-за пояса большой кремневый пистолет. Я остановился. Он нацелил пистолет более или менее в мою сторону.
— Стой! — выкрикнул он. — Назови себя, мерзавец, или изыди!
— Мерзавец? — оскорбился я, театральным жестом прижимая пальцы к груди. — Вам не кажется, что это не совсем справедливо?
— У тебя вид мерзавца! — прогрохотал незнакомец. — И прохиндея, и оборванца. Да хотя бы и конгрессмена. — Я увидел, как блеснули в темноте его зубы. — Как тебя звать, парень?
— Гарри Дрезден, — как можно отчетливее произнес я.
Ствол пистолета отклонился на пару градусов в сторону.
— Чародей?