Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Леа недовольно нахмурилась и надула губы:
— Правда? Какая безрассудная трата хорошего, крепкого духа. — Она закатила глаза. — Ну, крестник, по крайней мере ты выяснил, кто такая она — и ее ручной зверек.
Я поежился:
— Злой Боб.
Она небрежно махнула рукой:
— Злой — понятие относительное. Смотря с какой точки зрения смотреть. Для тебя значение имеет только то, насколько этот дух силен.
— Вовсе нет, — как мог спокойно ответил я. — Хотя знаю, вы со мной не согласитесь.
Мгновение
— Знаешь, у тебя Взгляд твоей матери.
— Но не ее глаза?
— Мне всегда казалось, что ты пошел больше в Малькольма. — Серьезное выражение сбежало с ее лица, и она снова качнула ногой. — Ладно, юная тень. Так что было дальше?
— Сами знаете. Вы же при этом присутствовали.
— Как там говорят у вас, смертных? Эту серию я пропустила.
Я не смог удержаться от удивленного смешка.
Мне показалось, что она слегка обиделась.
— Я не знаю, что произошло с того момента, как ты сбежал от Джастина, и до того, как ты пришел ко мне.
— Ясно. — Я ухмыльнулся ей в лицо. — Уж не думаете ли вы, что я делюсь рассказами задаром? Тем более с одной из сидхе?
Она запрокинула голову и рассмеялась. Глаза ее сияли. Нет, в буквальном смысле этого слова — яркими светящимися точками.
— Ты многому научился. Я уже было отчаялась ждать, но, похоже, ты набрался мудрости, причем вовремя.
— Вовремя для могилы, — буркнул я. — Но да, если я чего и усвоил, так это то, что сидхе никогда и ничего не дают задаром. И не берут. И не прошло и ста лет, как понял почему: вы просто не можете.
— Разумеется, — подтвердила она, одарив меня ослепительной улыбкой. — Во всем должно поддерживаться равновесие, мой милый крестник. Постоянное равновесие. Нельзя брать ничего, не отдав чего-либо взамен; нельзя оказывать услугу, не получив взамен другую. Вся реальность зиждется на равновесии.
Я нахмурился, глядя на нее.
— Вот, значит, зачем вы несколько лет назад отдали Бьянке «Амораккиус». Ради возможности принять от нее тот кинжал. Тот, что отобрала у вас потом Мэб.
Она пригнулась ко мне; глаза ее засияли еще ярче, зубы оскалились в хищной ухмылке.
— Разумеется. Опасный, очень опасный дар, дитя мое. О, если бы эта позорная тварь не погибла от твоей руки, я могла бы свершить такую месть, что мир и спустя тысячелетие поминал бы ее шепотом.
Я нахмурился еще сильнее.
— Но... Я ведь убил Бьянку прежде, чем вы успели уравнять чаши весов.
— Разумеется, бесхитростный ты мой. А с чего еще, как ты думаешь, я одарила тебя самыми могущественными силами фэйре, дабы защитить тебя и твоих друзей, когда мы сражались с Бьянкиными сородичами?
— Я думал, потому, что так приказала вам Мэб.
— Хи! Во всей Зимней династии я уступаю силой одной Мэб — что она позволяет, поскольку я связана
В голове моей мгновенно всплыли воспоминания. Сьюзен. Обсидиановый нож. Меня замутило.
«С этим я как-нибудь справлюсь, — убеждал я себя. — Рано или поздно». По моим меркам с тех событий прошло чуть больше суток. Я все еще испытывал травматический шок... если, конечно, призраки вообще могут такое испытывать.
Я поднял взгляд и понял, что Леа наблюдает за мной, за моими воспоминаниями с нескрываемым удовольствием. Она сокрушенно вздохнула:
— Ты ведь никогда не ограничиваешься полумерами, а, мой крестник?
Я мог бы разозлиться на нее за те воспоминания, что она вызвала к жизни у меня в голове, а мог бы оскорбиться за то удовольствие, что она испытывала от созерцания моих страданий и боли. Впрочем, и то, и другое не имело смысла. Моя крестная такова, какова она есть, — порождение жестокости, интриг и властолюбия. Она не человек. Поэтому и ее критерии, ее реакции вряд ли можно назвать бесчеловечными.
Ну и потом мне довелось познакомиться с ее повелительницей Мэб в обстоятельствах столь чудовищно интимных, что у меня нет ни слов, ни возможности их описать. Так что поверьте, если Леа можно считать жрицей убийств, жажды крови, заговоров и обмана, то Мэб — та богиня, которой моя крестная поклоняется.
Если подумать, кстати, это сравнение довольно точно отображает их взаимоотношения.
Так или иначе, наивно ожидать, что моя крестная изменится. Было бы глупо обвинять ее в том, что составляет самую ее природу. Поэтому я просто устало ей улыбнулся.
— Так всегда проще, — сообщил я ей. — Сделай это раз от души, и потом не надо будет повторять.
Она снова запрокинула голову и от души расхохоталась. Потом склонила голову набок и искоса на меня посмотрела.
— Ты ведь не догадывался о том, что случится со смертными, когда уничтожил Красного Короля и его племя. Так ведь?
— Я увидел открывшуюся возможность, — ответил я, немного помедлив. — Если бы я позволил себе роскошь подумать о тех неприятностях, которые все это породит... Нет, не знаю, поступил ли бы я по-другому. Они удерживали мою дочку.
Взгляд ее вспыхнул.
— Слова, достойные обладающего силой.
— Гм... — пробормотал я. — Такой комплимент от вас... скажем так, немного тревожит.
Она радостно, как-то совсем по-детски лягнула пятками откос.
— Как мило с твоей стороны. — Она одарила меня улыбкой.