Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Гм-м, — протянул Роулинз. — Что-то не помню таких у нас в управлении.
— Пес со мной, — пояснил я.
— А чародей — со мной, — добавила Мёрфи.
— Из чего следует, что собака полицейская, ага, — согласился Роулинз и мотнул головой вдоль коридора. — Мисс Марселла там. Пелла и мисс Бектон пока держат в реанимации. Парень, которого привезли, не вытянул.
Мёрфи поморщилась.
— Спасибо, Роулинз.
— Всегда пожалуйста, малышка, — пророкотал Роулинз тоном доброго дедушки.
Мёрфи бросила на него короткий испепеляющий взгляд, и мы
Палата оказалась одноместная. Молли сидела на стуле рядом с кушеткой; судя по тому, как она оглядывалась по сторонам и вытирала уголок рта рукавом, она только что проснулась. На кушетке лежала Рози, маленькая и бледная.
Молли осторожно разбудила ее, дотронувшись до руки. Рози увидела нас и зажмурилась.
— Доброе утро, — сказала Мёрфи. — Надеюсь, вы отдохнули немного.
— К-капельку, — отозвалась девушка слегка осипшим голосом. Она огляделась по сторонам, но Молли уже протягивала ей стакан воды с пластиковой соломинкой. Рози сделала несколько глотков, благодарно кивнула Молли и устало откинула голову на подушку. — Капельку, — повторила она уже тверже. — Кто вы?
— Меня зовут Кэррин Мёрфи. Я детектив управления полиции Чикаго. — Мёрфи махнула рукой в мою сторону и достала из кармана джинсов ручку и маленькую записную книжку: — А это Гарри Дрезден, он работает с нами по этому делу. Вы не возражаете против его присутствия?
Рози облизнула губы и кивнула. Ее свободная от повязок рука нервно потеребила забинтованное запястье. Мёрфи вполголоса заговорила с ней.
— Что вы здесь делаете? — спросила у меня шепотом Молли.
— Наблюдаю, — отозвался я так же тихо. — Какая-то нечисть распоясалась.
Молли прикусила губу.
— Вы уверены?
— Стопудово, — кивнул я. — Не переживай. Мы найдем того, кто сделал больно твоей подруге.
— Друзьям… — поправила меня Молли. — Вы знаете что-нибудь про Кена? Парня Рози? Нам никто ничего не говорит.
— Это тот, которого увезли на «скорой»?
Молли энергично кивнула:
— Да.
Я покосился на Мёрфи и не сказал ничего.
Молли поняла. Лицо ее побледнело.
— О Боже, — прошептала она. — Она так… — Она стиснула кулаки и несколько раз тряхнула головой. — Мне надо… — Она огляделась по сторонам и повысила голос. — Умираю, как кофе хочется. Кому-нибудь еще принести?
Никто не отозвался. Молли взяла свою сумочку и повернулась к двери. По дороге к выходу она прошла совсем близко от Мыша. Впрочем, тот, вместо того чтобы предостерегающе заворчать, ткнулся лбом в ее ногу, а она почесала его за ухом.
Я дождался, пока дверь закроется, и строго посмотрел на него.
— Ты на кого работаешь?
Он вильнул хвостом и вернулся на место. Мёрфи продолжала задавать Рози неизбежные вопросы про нападение.
Время уходило. Я отложил рассмотрение странного поведения Мыша на потом, приказал ему следить за дверью, а сам включил зрение.
Потребовалось совсем небольшое усилие воли, чтобы отогнать в сторону такие заботы материального
Мёрфи представлялась такой, как всегда, когда я смотрел на нее зрением: она оставалась почти сама собой, только немного яснее; глаза ее сияли, и одета она была в псевдоангельский хитон белого цвета, но испачканный кое-где кровью и грязью сражения. Под левой рукой у нее висел короткий прямой меч, клинок сиял ослепительно белым светом — я-то знал, что на этом месте у нее находится наплечная кобура. Она посмотрела на меня, и я разглядел смутно маячившие черты ее физического лица. Лицо это оставалось непроницаемым, словно маска, но она улыбнулась мне — словно осветила лучом солнца. Сквозь маску физического лица я видел жизнь, эмоции.
Я отвел от нее взгляд прежде, чем мы успели заглянуть друг другу в душу… впрочем, улыбка эта явно из тех вещей, которые я не против сохранить в памяти. Другое дело Рози.
Материальная Рози представляла собой миниатюрную, хрупкую, бледную девушку. Та Рози, которую открыл мне взгляд, выглядела совсем иначе. Бледная кожа превратилась в серую, грязную, кожистую оболочку. Огромные темные глаза сделались еще больше, и взгляд их настороженно, боязливо шарил по палате. Так оглядываются по сторонам бродячие собаки, или уличные кошки, или крысы — затравленные, отчаявшиеся в бесконечной борьбе за выживание.
Под кожей в змеящихся венах пульсировала какая-то зловещая черно-зеленая энергия, сгусток которой виднелся на сгибе локтя левой руки. Нити этой энергии тянулись к коже и заканчивались на ее поверхности десятками крошечных жадных ртов — отметин от инъекций, которые я заметил накануне. Правая рука то и дело проводила по левой, словно расчесывая надоедливый прыщ. Но пальцы ее не касались кожи. Руки окружало нечто, напоминающее рой мерцающих мошек, не позволявших ей дотронуться до этих голодных ртов. Хуже того, на висках ее темнели пятна, похожие на шрамы от ожогов, — маленькие, аккуратные черные отверстия, словно кто-то продернул сквозь ее голову докрасна раскаленную иглу. Вокруг этих ранок запеклась призрачная кровь, но, судя по широко раскрытым глазам, сама она их даже не замечала.
Какого черта? Мне приходилось уже видеть жертв нападений на душу, и вид они всегда имели не из приятных. Обыкновенно они выглядели так, как если бы на них напала акула… или разъяренный медведь. Таких повреждений, как у Рози, мне видеть еще не приходилось. Казалось, какой-то хирург-извращенец орудовал над ней лазерным скальпелем. Это на пару делений превысило прошлый рекорд гнусности… в каких уж там единицах она измеряется.
Голова начала гудеть от напряжения, и я убрал взгляд. Мне пришлось на несколько секунд привалиться к стене и помассировать виски, пока немного не полегчало.