Архоны Звёзд
Шрифт:
Однако Эйлия постепенно обретала бодрость духа. Темное видение прошлой ночью наполнило ее отчаянием, но его сила стала убывать — так кошмар перестает быть столь ужасным при утреннем свете. Девушка закрыла глаза, вспомнила тревожные образы. Она видела древнюю рептилию, а в ней — свою неимоверную способность к злу. Но так, поняла сейчас она, погиб сам Мандрагор. То, что темен он сам, заставило его верить, что у него нет надежды, что слишком силен в нем зверь.
Жор — это темная сторона существования: хаотичная природа вселенной, свирепость диких тварей, разрушительная сила смерчей, землетрясений и вулканов. Но это не зло — это просто
Эйлия открыла глаза и огляделась. Ровный ночной дождь смыл почти весь снег, и земля под ним открылась весенним знаменем, уже почти развернутым. Словно букеты цвели подснежники и крокусы меж палых листьев, все еще благоухающих увяданием осени, а в укрытиях между корней деревьев и под нависшими утесами поднимались первые раструбы белых и желтых нарциссов. Дальше, на лесной подстилке, синеватыми сугробами разрослась сцилла. Эйлия называла цветы старыми названиями, как говорили на острове: девичьи слезки и луговая звезда, рожки фей, утренняя радость. На ветвях деревьев набухали почки — ничто не могло устоять против зова солнца. Даже туда, куда не доходили его лучи, достигало его тепло, и в глубоких потайных уголках земли начинали прорастать семена, звери шевелились, просыпаясь от зимней спячки, никак не пострадав от временного погребения. Ночью все еще царило смертное безмолвие зимы, но утром зазвучали птичьи голоса, и солнце, выходящее на небо, было встречено чириканьем и писком, переходящим в громкую песню.
Пребывая в теплом климате Арайнии, Эйлия забыла, как бывает прекрасна ранняя весна, каким чудом она кажется после долгой зимы. Она вдыхала влажный воздух и ощущала то же шевеление перемен в себе, пробуждение к новой жизни. Не прежней жизни, не той, которую она знала на Мере и которую пыталась вернуть ее временная потеря памяти — та жизнь ушла навсегда. Нет, новые надежды теперь распускались в ней, как распускается почка в лиственном коконе.
— Ана! Ох, Элиана, где ты сейчас? — шепнула Эйлия.
И почти увидела старую женщину с белыми облачными глазами и зачесанными седыми прядями, сидящую на стуле в пещере, у самого входа. Ана улыбалась. И почти слышен был ее голос.
— Ты здесь, — сказала Эйлия. — Ты никуда не ушла на самом деле. Что-то от тебя осталось в этом мире.
Все вокруг было тихо, только две вьющих гнездо малиновки сновали возле своего нового дома на старом дубе и слегка шелестел в кустах ветерок. Серая Метелка села у ног Эйлии и довольно замурлыкала.
Йомар, Лорелин, Аурон и Талира спешили вверх, и женщина-птица ворчала на каждом повороте старой каменистой дороги.
— Ох уж это человечье обличье! — бурчала она, отдуваясь. — Не знаю, как вы его выдерживаете. Всюду пешком — эх, будь при мне сейчас крылья… — Она перевела дыхание,
— Я бы не стал, — возразил Аурон. Он сам тоже пыхтел, полное лицо его раскраснелось. — Тут могут быть охотники и даже валейские шпионы.
— И вообще мы почти пришли, — заметила Лорелин.
Вдруг сбоку от тропы зашелестели кусты, вышла девушка со спутанными рыжими волосами и горящими зелеными глазами и загородила им дорогу.
— Если вы ищете белую колдунью, идите назад! И предупреждаю: больше не приходите, и другим деревенским скажите тоже. — Глаза ее на миг озадаченно остановились на Йомаре и Ауроне. — Мы вас предупреждали, Селенна наша.
— Мы не деревенские, как ты сама видишь, — ответил Аурон. — Белая колдунья, как ты ее называешь, — наш друг. А гора принадлежит всем.
— Теперь отойди с дороги, — добавила Талира, — если хочешь остаться целой. Сама видишь, нас больше.
— Я колдунья! — крикнула растрепанная девушка. — И не боюсь вас, даже если вы немереи.
Но отступила на шаг назад, когда они надвинулись.
— Если ты колдунья, то кому ты служишь? — спросила Талира в упор. — Ты в белой магии или в черной.
— Добро, зло, — скривилась девушка. — Все вы мыслите в таких категориях. Я же служу тому, кто решил искать запретное знание, в котором другие ему отказали. Пусть это значило быть отверженным, он выбрал эту дорогу, сознавая последствия. Эхо его великих деяний все еще звучит во вселенной, и имя его стало знаменем целых поколений. Мы взяли его имя, потому что несем в бесконечность его благородные цели. И за это нам дали оскорбительную кличку — модриане.
Она кого-то цитирует, — подумала Лорелин.
Аурон рядом с ней кивал головой:
— Ах да, культ Модриана. Черные колдуны. Я про вас слышал.
— Хватит нести чепуху! — вспыхнула Талира. — Ты про Модриана-Валдура говоришь, как про героя, а он чудовище. Он — Враг, принесший в миры войну…
— Он принес перемены, — гордо возразила девушка, — а страдания и скорбь — это родовые муки перемен. Нет победы без жертв, и вы это знаете.
— Но страдания он приносит другим, а не себе, — напомнила Лорелин.
— Чтобы они росли. И он в любом случае бог, и недоступен страданию.
— Вы заодно с зимбурийцами? — спросил Аурон.
— Конечно, — ответила колдунья. — Они наши братья, товарищи по службе Модриану-Валдуру.
— И ты для них шпионишь за немереями?
Она не ответила, но не стала отрицать, и торжествующая улыбка не сошла с ее губ.
— Тогда ты дважды предатель, кем бы ты ни была, — сказала Талира. — И родину предала, и Трину Лиа.
— Трину Лиа! — передразнила она. — Ищите свою спасительницу в другом месте где-нибудь — если это та женщина, что живет в Пещере Фей, то у нее не хватит мощи против нашего Господина. Я за ней наблюдала, и она даже меня не видела.
— Но ты не решилась к ней близко подойти, — сказал Йомар.
Улыбка рыжей погасла.
— Наши союзники знают про эту белую колдунью. Мы им послали известие. Они идут за ней, и вас заберут, если вы сейчас же не сбежите. — Она собралась, подтянулась. — Уходите, или мы уничтожим вас вместе с вашим Тайным Кругом. Пришел день Модриана. Они пытались навеки заточить его, другие боги, но его новый Аватар здесь. И когда он завоюет этот мир, накажет всех, кто не служил ему.