Арид. Моё проклятье
Шрифт:
Привыкли наконец к фонарям глаза. Если бы свет бил только в меня, я бы до сих пор созерцала лишь абрис чужой фигуры в контровом освещении. Но две лампы крепились у ворот, и это позволяло рассмотреть мужчину в военной форме. Он был отлично сложен, он был крепок, как дьявол, и натренирован, как лучший пехотинец. У лица жесткие и мягкие черты, которые больше путают оппонента, нежели настраивают на симпатию. Челюсть классическая, квадратная, нос не перебит, губы с флером улыбки. И арктический холод в глазах.
«Арид» – вот что я прочитала на чужом бэйдже. И окончательно замерзла, потому что поняла наконец,
Арид. Это имя в «Квадроне» знали все, но никто не любил его произносить. Арид – бывший главнокомандующий. Псих, про него говорили… Неадекватный… Неудержимый… Неуправляемый. Чрезмерно сильный, непредсказуемый, непросчитываемый. Так вот чье тело мы должны были с Прериком доставить. Стало ясно, что проигрыш нам был обеспечен с момента поручения миссии – «зачем майор дал эту задачу мне?»
Говорили, Арид – предатель. Что он продался и продал отряд. Его ненавидел и желал убить каждый, такой трофей каждый счел бы максимальной удачей присвоить. Во мне, как и во многих, всколыхнулась ненависть – я не любила предателей. И дрогнула во второй раз, желая совершить быстрый и очень меткий выстрел, рука. Уложить бы его сейчас, сообщить бы через наушник сержанта о победе…
– Брось оружие, капрал.
Конечно, он уловил. Конечно, я бы не успела, и пуля промеж глаз мне была бы обеспечена.
– Арид, – произнесла я негромко, – я слышала о тебе…
– Что именно?
Мне пришлось положить на землю оружие, его глаза цепко за этим следили.
– Плохое.
– Надеюсь, очень много плохого.
– Тебя все ненавидят.
– Я рад. – В его тоне ни сожаления, ни грусти. Ничего. – Скидывай кобуру, Джейн.
Зачем? Зачем мне скидывать кобуру, если я сдохну под этими фонарями? Бурлило внутри негодование – на майора, на судьбу, на то, что легко не получилось.
– Ты бывший… командующий. Ненастоящий.
Губы у Арида были красивыми. Я ненавидела красивые мужские губы, потому что они тянули к себе взгляд, они отвлекали.
– Для тебя настоящий. Привыкай так думать.
Кобуру пришлось отстегнуть, скинуть на землю.
– Они знают, где ты. Они придут за тобой.
– Я на это надеюсь. И буду их очень ждать. Всех.
С ним было что-то не так, с этим человеком. Я не понимала, что именно. Он ощущался адекватным, нисколько не безумным, и меня от него морозило. Он был катастрофически умен, вероятно, очень обижен и настолько же спокоен. Хотя слово «обижен» подошло бы больше сопляку, а не Ариду, который однажды «просто сделал выводы». Никто в отряде не знал его фамилию, только имя. И никто по показателям силы, ловкости и быстроты не мог с ним сравниться – так говорили… Ему было очень сложно смотреть в глаза, его взгляд завораживал и крошил, он лишал воли. И по-своему ласкал. Гиблое сочетание. Никогда ни один человек, а в жизни я встречала очень много сильных и тренированных людей, не казался мне столь опасным. Как спрессованные слои тротила – пока они лежат, их лучше не трогать. Потому что, если рванет, волосы погорят не только на твоей голове, но и в радиусе трехсот километров. Тот, кто находился передо мной, один мог вырезать селение, и я не знала, чего мне ждать. У меня впервые в жизни возникло ощущение овечки с поводком на шее. И поводок этот сейчас держала чужая рука –
«Ты убьешь меня?» – следовало бы спросить, но я и так знала, что моя судьба вскоре прояснится. Потому хранила молчание.
Арид ненавидел меня – я не покупалась на его странную насмешку в глазах и чуть изогнутые в улыбке губы. Быть может, он ненавидел женщин или женщин-солдат, возможно, питал отвращение ко всем служащим «Квадрона». Сейчас я была для него манекеном, мишенью, в которую следовало выстрелить «в десять».
А мне хотелось увидеть рассвет. Так просто, так примитивно.
– Проходи в дом, будь моим «гостем», – дуло пистолета качнулось.
Он оставляет меня в живых? Облегчение – и новая порция стресса. Все будет очень сложно, я чувствовала это задницей.
– Думаешь, за заложником они придут быстрее?
– И в более полном объеме.
Конечно, мы мыслили стратегически одинаково. Мой пистолет он подобрал, кобуру отопнул прочь, дождался, пока я дойду до крыльца. О телах, оставленных позади на дворе, я старалась не думать – о дырах в животах и между глаз… Гостей всегда пропускают вперед, но Арид перед самой дверью – я глазам своим не верила – обошел меня, отпер дверь…
Если существовал шанс для нападения, он был сейчас, когда противник стоял спиной. Я никогда не медлила, поэтому выживала, не думала дважды и не сомневалась. У него на поясе нож, я выхвачу его – и в шею…
Нож я выхватила. Но выронила, получив очень болезненный удар по руке после мгновенного разворота провожатого, после снова оказалась прижатой к стене. На шее удушающий захват.
– Я знал, что ты это сделаешь, Джейн, я надеялся на это, – кажется, Арид был рад, что ему не попалась полудохлая фифа, что «рыбка трепыхается». – Люблю женщин с огоньком.
А в глазах ни микрона тепла.
Конечно, очередную попытку своего «убийства» он мне не простил. Я получила очень точный болезненный тычок пальцем сначала в ключицу, после под ухо – «точки сна», – и мир очень быстро погас.
Арид
(UNSECRET, Alaina Cross – Out Of My Cage)
«Отыщи мне всё про неё», – напечатал он на клавиатуре ноутбука, который держал на коленях. Отключенная мисс в форме мирно «почивала» у стены на матрасе, прикованная. Арид какое-то время не сводил с неё глаз.
С каких пор «Квадрон» начал принимать женщин?
Конечно, у него остался на базе свой человек, и, конечно, этот человек имел доступ к базе.
«По капралу Джейн?»
«Да»
«Всё?»
«До последней детали».
«Официальная база?»
«Пока да».
«Понял. Файл будет у тебя через десять минут».
Отлично. Мужчина в кресле медленно втянул воздух и выпустил его наружу, ощущая, как искрит внутри белая ярость. Именно так он её называл – белая. Медленная, потрескивающая, как заряженная электричеством катушка, терпеливая. То был очень опасный тип выжидающей злости, тление, дающее ему неимоверное количество сил. И бесконечное желание действовать, выплеснуть наружу гнев, который Арид сдерживал уже третий месяц. Не сейчас, еще не все готово.