Арифметика любви

Грэхем Линн

— Ты ничего не знаешь обо мне! — задыхаясь, проговорила она.

Охваченная бурей негодования, Фрэнки выбежала из кафе. Площадь была пуста… ее машина исчезла!

— А сейчас благодаря тебе мою машину угнали! — пронзительно закричала Фрэнки Сантино, стоявшему в дверях бара.

Сантино зашагал к ней.

— Ее угнал я, — спокойно заявил он.

— Что ты сделал? — спросила Фрэнки, вспыхивая от ярости.

— Я отвечаю за исчезновение твоей машины.

Та ослепляющая ярость, которая — Фрэнки свято верила — должна была остаться в детстве, вырвалась наружу. Этот

спокойный, самоуверенный тон подействовал на нее как бензин, подлитый в костер.

— Тогда ты сейчас же вернешь ее! — Она бросилась на него, злобно сжимая кулаки. — Не знаю, в какие игры ты собрался играть здесь…

— Я абсолютно не склонен играть, — спокойно возразил Сантино.

Фрэнки стремительно шагнула к нему и схватила за лацканы пиджака.

— Я хочу, чтобы ты вернул машину сейчас же!

— Проклятье Капарелли, — отметил, словно для себя, Сантино, нимало не тронутый ее неистовой яростью. — Подумать только, слухи были оправданны. Меня уже больше не удивляет, что твой дед так отчаянно хотел выдать тебя замуж.

При одном упоминании о том ненавистном прозвище, которое приклеилось к ней в деревне деда, Фрэнки содрогнулась, а когда Сантино напомнил, что его едва не силой заставили жениться на ней, ее терпению пришел конец.

— Ты свинья! — завизжала она, замахиваясь на него.

Но Сантино проворно уклонился от удара. Фрэнки потеряла равновесие, наступив на длинную полу плаща, все еще висевшего на ее плечах, и с криком упала на землю, сильно ударившись головой. Боль… потом темнота и пустота.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Когда Фрэнки медленно и с большим трудом открыла глаза, первое, что она почувствовала, — сильная головная боль. Она обвела комнату взглядом. Странное и совершенно незнакомое помещение.

Каменные стены, узкие стрельчатые окна, больше похожие на окна замка, огромных размеров комната с массивной старинной мебелью готического стиля.

Краем глаза она уловила какое-то движение и повернула голову. Темная мужская фигура выступила из тени. В одно мгновение все всплыло в памяти. Фрэнки с трудом села. Спутанные пряди волос рассыпались вокруг, пылающего лица.

— Ты! — воскликнула она.

— Я вызову доктора, — отозвался Сантино, подавшись вперед, чтобы дернуть шнур звонка, свисающий за кроватью.

— Не трудись! — процедила Фрэнки сквозь зубы, отбрасывая простыню и намереваясь встать. Комната поплыла у нее перед глазами.

Она прижала пальцы к вискам. Сильные руки решительным движением снова уложили ее на подушки.

— Не дотрагивайся до меня! — вскрикнула Фрэнки, отказываясь сдаваться собственной телесной слабости.

— Помолчи, — кратко скомандовал Сантино. — Дурной характер уложил тебя в эту постель, а мог бы и убить!

Как смеет он разговаривать с ней подобным тоном?

— Твои дурацкие игры уложили меня в постель! Ты виноват, что я упала!

— Я виноват? — не в силах поверить, повторил Сантино. — Ты замахнулась на меня!

— В следующий раз не промахнусь! Куда ты меня завез? — Фрэнки злобно огляделась. — Я хочу вернуться домой!

— Но ты дома. Ты со мной, — неторопливо проговорил Сантино.

— Ты

сошел с ума… ты — безумец! — беспомощно восклицала Фрэнки. — Что ты сделал с моей машиной?

— Поскольку она тебе больше не нужна, я вернул ее фирме проката.

Дверь открылась, и в комнату вошел высокий, видный мужчина лет пятидесяти.

— Я — доктор Орсини, синьора Витале. — Он поставил чемоданчик на столик рядом с кроватью. — Как вы себя чувствуете?

— Я не синьора Витале, — неуверенно проговорила Фрэнки.

Доктор посмотрел на Сантино. Тот улыбнулся, слегка пожал плечами и, что-то взяв с туалетного столика, протянул доктору.

— Что это? Что ты показываешь ему? — тревожно спросила Фрэнки.

— Одну из наших свадебных фотографий, саrа miа! [1] — Сантино бросил на нее испепеляющий взгляд из-под роскошных черных ресниц.

Фрэнки злобно воззрилась на фотографию, на которой была она, шестнадцатилетняя девочка, в старомодном свадебном наряде, влюбленно и с обожанием смотрящая на Сантино. В улыбке Сантино видны скорее стоически сжатые зубы, а вовсе не романтический пыл!

Слезы затуманили ее глаза. Внезапно она поняла, что ненавидит Сантино! Ему не обязательно было устраивать эту свадьбу. Когда он осознал тяжесть ситуации, в которой они оказались, то вполне мог бы тайно вывезти ее из деревни и отправить домой в Лондон. Но он просто уступил гневным требованиям ее деда и женился на ней!

1

Мое сердце (итал.).

— Этот человек некогда был моим мужем, но сейчас он мне не муж. Фактически…

— Саrа… — процедил Сантино отвратительно снисходительным тоном.

— …он угнал мою машину! — решительно закончила Фрэнки.

Старательно избегая смотреть на нее, доктор Орсини что-то прошептал Сантино.

— Франческа… — пробормотал он. — Я знаю, что сейчас ты не слишком хочешь видеть меня, но твои дикие истории начинают звучать немного странно.

Она бросила на Сантино такой испепеляющий взгляд, который свалил бы и носорога. А ему — хоть бы что. Чувственный рот Сантино растянулся во всепрощающей улыбке, белые зубы блеснули на фоне бронзовой от солнца коже.

— Grazia, саrа… [2]

— Думаю, вам будет приятно узнать, что на рентгеновском снимке все чисто, — успокаивающим голосом сказал ей доктор Орсини.

Он ей не верит; этот человек не поверил ни единому ее слову!

— Снимок… какой снимок? — забормотала она.

— Вчера вечером, пока ты была без сознания, тебе сделали рентген, — сообщил Сантино.

— Вчера вечером?.. — растерянно повторила она.

Сантино утвердительно кивнул:

— Ты пришла в сознание только сегодня утром.

2

Спасибо дорогая… (итал.).