Ариман: Изгнанник

Френч Джон

– Не уверен, - наконец ответил он.

Кармента покачала головой, словно пытаясь избавить от шума в ушах. Секунду Азек задавался вопросом, спросит ли она еще что-то, но затем техноведьма пошла к люку и открыла его.

– Спасибо, - сказала она и вышла, спиной ощущая смущенный взгляд Аримана.

IX

Мертвый космос

Ариман осознал, что стоит у двери темной камеры летевшего вслепую « Дитя Титана». Колдун бродил по палубам много часов. Сервиторы с машинных палуб расступались у него на пути, в их чернильно-черных глазах отражались светящиеся зеленые линзы шлема, пока полулюди наблюдали за тем, как он проходит

мимо. Азек шел по запертым коридорам вдоль хребтовой части корабля и не видел ничего, кроме пыли, которая, падая, слабо мерцала в свете глазных линз. Он искал Марота, стремясь выяснить, жив ли еще сломленный прорицатель либо же свернулся калачиком и испускает дух в какой-то темной дыре. Ариман начал поиски спонтанно, бессмысленная задача должна была помочь ему принять решение, но Марот куда-то запропастился, а решение все еще тяжелым камнем висело на душе.

« Почему сейчас? Почему он пришел за тобой сейчас?» - вопросы непрерывно крутились у него в голове с тех самых пор, как Кадин задал их. Должна быть причина, по которой других изгоев схватили или убили. Он вспомнил, как Толбек сказал ему пойти с ним, и существо, прошипевшее: «Живой. Да». Амон хотел схватить Аримана живым.

Он вспомнил, как в живот ему вонзились когти. Живым хотя бы разумом, если не всем телом.

Ариман обдумывал вероятности, но без информации они все казались бессмысленными.

– Предположения - это область воображения, - однажды сказал ему Магнус.
– Сомнения не относятся к знаниям.

У Аримана были только предположения, а также единственный способ добыть знание: варп. Колдун пришел к таким выводам, блуждая по кораблю, а затем остановившись в морозной тьме перед прочной, усиленной оберегами двери. Секунду он размышлял над тем, не тревоги ли направляли его шаги. От этой мысли у него мурашки пошли по коже, но все же он заставил себя переступить порог.

Скованный демон уже смотрел на него, когда Ариман вошел в камеру. У Азека было такое чувство, будто тот наблюдал за ним еще до того, как колдун оказался внутри. Существо выглядело недружелюбно, но цепи и оковы крепко удерживали его на месте.

– Кадар, - произнес Ариман, и слово глухо зазвенело внутри шлема.

Демон улыбнулся и издал звук, похожий на хрип в груди умирающего человека. Ариман почувствовал, как похолодела его кожа, словно онемевшая от прикосновения льда.

Азек не собирался приходить сюда, но сейчас ему представился шанс кое-что узнать.

– Я ищу ответ, - сказал Ариман. Здесь не было воздуха, который мог бы переносить звуки, но колдун не сомневался, что демон услышал его. Он склонил голову сначала в одну, а затем в другую сторону.
– Ты ответишь?
– Существо замерло. Ариман чувствовал, как в прочных узах бьется голод.

+ Есть. +

Ариман одновременно услышал слово ушами и разумом. Рот и горло наполнились запахом раскаленного железа, и ему вдруг захотелось кусать, рвать и заглатывать. Существо заскрежетало зубами, и Ариман понял, что непроизвольно подражает ему. Он опустил на незваные инстинкты мысленные обереги и заставил свой голос звучать твердо.

– Узами, сковывающими тебя, я приказываю говорить.

Существо заметалось, словно от удара. С цепей, которые удерживали его, стал откалываться лед. Оно зарычало, из его рта вырвался почерневший язык. Ариман ощутил разочарованную ярость и понял, что не дождется ответа. Демон был духом голода, живущим только ради пожирания смертной плоти и не ведающим ни о чем, что требовалось узнать Азеку. Ариман так и думал. Марот сотворил мощные, но безыскусные оковы, ему не хватило мастерства пленить более сильного демона.

Ариман повернулся к двери, чувствуя, как голод демона обгладывает защиту его разума. Ему придется сделать то, чего он больше всего надеялся избежать. Выйдя из комнаты, Азек услышал, как оболочка демона что-то

зашипела ему вслед.

Мертвая станция висела в непроглядной черноте. Астреос наблюдал за тем, как постепенно вырисовываются ее части, словно у древней развалины, выхваченной лучом света в глубинах океана. Тусклый, болезненный звездный свет высвечивал углы станции и шпили. Она походила на неровную полусферу, верхнюю поверхность усеивали башни и купола, тогда как из изогнутого брюха густым лесом топорщились мачты и сенсорные пузыри.

Астреос моргнул, и изображение свернулось в угол дисплея шлема. Перед глазами появилась бронзовая пещера десантного отсека. Справа от библиария по погрузочной рампе бродили сервиторы, в последний раз проверяя готовность корабля. Слева, по обе стороны от неброских металлических сундуков, которыми был заставлен весь пол отсека, безмолвными рядами сидели остальные сервиторы. Кадин и Тидиас находились напротив него. Глаза их шлемов неотрывно следили за библиарием, но он знал, что оба воина рассматривают мертвую станцию.

Им потребовалось несколько недель, чтобы добраться сюда. Навигатор Эгион, заключенный в амниотический кокон, сумел довести « Дитя Титана» до границы Ока. Поле Геллера здесь трещало, будто парус на крепком ветру. Теперь они сидели в уцелевшем боевом корабле, ожидая результатов сенсорного сканирования. Астреос посмотрел на братьев; в них ощущалось незримое, напряженное спокойствие, словно они были не более чем пустыми доспехами. Конечно, он не рассказал им, зачем они прибыли в этот участок мертвого космоса. Ариман поведал правду Астреосу, когда они вышли из варпа, но сам библиарий решил ничего не говорить Кадину и Тидиасу.

« Это из-за того, что ты догадываешься об их реакции, - раздался голос сомнения у него в голове, - или потому, что если скажешь об этом вслух, оно станет явью?– Библиарий вспомнил Кадара, свисающего на цепях, и демона, ухмыляющегося в его пустом взоре.
– Так все и начинается. Одна ложь растет из другой, пока ты уже не сумеешь вспомнить изначальную правду». Но Астреос все равно ничего не сказал.

Он снова бросил взгляд на станцию, моргнул, и изображение вновь заполнило весь дисплей. Когда-то на ней обитали десятки тысяч людей, но они давно умерли, и древняя громадина стала безмолвной, темной и холодной. По картинке было сложно судить о ее размерах, но масштабы и цифры, мигавшие на краю экрана, подсказывали, что станция была более пятидесяти километров в диаметре. По сравнению с ней « Дитя Титана» был крошечной рыбешкой, подплывающей к туше левиафана. Они приближались к станции на минимальной скорости. Госпожа Кармента, соединенная с кораблем, держала большую часть энергии в резерве на случай, если ее придется перенаправить на двигатели или орудия. Наблюдая за увеличивающейся станцией, Астреос не мог избавиться от чувства, что они были чужаками, которые вторглись в логово спящего зверя.

– Она заброшена?
– спросил Кадин по воксу.

– Похоже на то, - ответил Астреос, не сводя глаз с подсвечивающегося изображения станции.

– Она была имперской, - тихо добавил Тидиас.
– И погибла в результате нападения - посмотри на плазменные ожоги в нижних отсеках.

Астреос уже успел заметить характерные вздутия и гладкие подпалины на броне. По станции велся огонь из плазменных орудий, предназначенных для разрушения кораблей. Кроме того, были и иные признаки сражения: поваленные и уничтоженные башни, рваные пробоины где-то с сотню метров шириной, застывшие облака мусора, отражающие звездный свет и похожие на кристаллический песок. Даже без следов боя Астреос понял, что от станции осталась лишь пустая оболочка, он знал это с необъяснимой, но твердой уверенностью.