Ариман:Изгнанник
Шрифт:
Бибилиарий чувствовал холод. Вопли в голове вдруг стали знакомыми. Он понял, что это такое. Астреос уже слышал, как люди издавали подобные крики, и слушал, как в ночи завывают хищники, прокрадываясь мимо деревьев.
— Они ждут, — тихо сказал библиарий. Во рту пересохло. — Они ждут добычу.
— За мной охотятся, — тихо сказал Ариман.
+ Правда, но не вся. +
— Толбек искал меня, чтобы убить или поставить перед кем-то на колени, — Ариман прервался, но оракул не шевельнулся и не заговорил. — Кому он служил?
+ Многие охотятся за тобой, Ариман, + произнес оракул, покачав головой. + На каком бы мире не перевернуть камень, там всегда найдется тот, кто хочет поймать тебя. +
— Кому служил Толбек?
+ Ты и сам знаешь. Ты знал еще до их прибытия. Знал, когда они пришли за тобой. Когда тебя загнали в угол, ты уже знал, кто придет за тобой. +
— Нет, — сказал Ариман, но услышал в своем голосе дрожь неуверенности. В разуме возникло лицо. Мрачное, серьезное, постаревшее от сомнений и тревог, лицо друга, которого он убедил пойти за собой к провалу.
+ Толбек служил Амону. +
— Амон, — имя зацепилось за язык, проскользнув в разум, и Ариман не был уверен, назвал ли его первым. Оракул медленно кивнул.
+ Кто же еще? Его тяжелее всего убедить, он больше всех сомневается, он из наиболее верных примарху, не считая тебя. Амон шел за тобой, верил тебе, позволил себе поверить в твою мечту. Это доверие привело его к разрушению всего, что было для него самым ценным. Он сжег свои надежды из-за того, что доверился тебе. +
Ариман понял, что смотрит на меч, лежащий на черном полу. Его взгляд скользнул по перекрестью в форме птицы с огненными крыльями и навершию с красным камнем посередине. Это был меч Толбека, меч, который поднял против него брат.
— Месть, — тихо сказал Ариман.
+ Я не могу заглянуть в его разум и предсказать, чего он желает достичь, но он продолжает мечтать. Ты даровал ему высокомерие достаточное, чтобы определять познания, невзирая на знаки судьбы. Он обрел знания и силу. Если придется, он возьмет штурмом Планету Колдунов и бросит вызов самому Двору Изменения. +
— Почему? — спросил Ариман. — К чему он стремится? Зачем ему нужен я, если не просто ради мести?
+ Тебе придется самому найти ответ на этот вопрос. +
— Ты не знаешь ответа? — спросил Ариман, но оракул продолжил, словно не расслышав его.
+ Есть выбор. Будущее раздроблено. Я вижу, как линии судьбы исчезают во тьме, и не вижу их окончания. Легион может умереть окончательно. Я вижу пути, ведущие к такому исходу, с большей ясностью, нежели другие. Но есть и другие окончания, другие пути. +
Ариман посмотрел вверх. В голове раздалось эхо вороньего смеха.
— Ты знаешь это? Ты видел?
+ Мне это сказали. +
— Кто?
+ Не могу сказать. +
— Не можешь или не хочешь?
+ И то, и другое, + в голосе Менкауры слышалась непреклонность, и оракул начал подниматься ввысь.
— Подожди, — сказал Ариман. — У меня есть другие вопросы.
+ Нет. Пока нет. +
— Но есть ведь иной путь, путь спасения легиона?
+ Возможно, + Ариман увидел образ Менкауры, который
Ариман невольно улыбнулся:
— Мои слова, — образ Менкауры у него в разуме улыбнулся шире. — Спасибо, что напомнил.
Ариман кивнул и поднял меч с пола. Колдун вложил его обратно в ножны, голова гудела от мыслей и вероятностей. Он отбросил мечтания, которыми уничтожил Тысячу Сынов. Невзирая на цену, он не мог повернуть назад, не сейчас.
«Но, — раздался голос из круговорота мыслей и чувств. — В действие все привел ты. Цепь событий не закончилась на Рубрике. Твое проклятье живет дальше, и ты все еще не осмеливаешься встретиться с ним. Ты сбежал и позволил своему легиону умереть, потому что ошибся».
Скрывая сферический зал, вокруг него заклубился туман. Ариман пошел в него, позволив ему окутать себя.
+ Мое подношение, Ариман, + голос оракула отчетливо разнесся у него в мыслях, но казался далеким, словно звучал откуда-то издали. + Я получу свое подношение. +
Ариман повернулся и посмотрел на поднимающуюся фигуру, которая когда-то была его братом и учеником.
— Задавай свой вопрос, — сказал Ариман. Оракул продолжил вознесение, его очертания будто рассеивались в сгущающемся тумане.
+ Почему ты не дал себе умереть после изгнания? +
Кожу Аримана защипало. Он вспомнил о жизни, проведенной на границе Ока Ужаса, когда не позволял себе быть тем, кем он был, постоянно ожидал смерти, которая никак не шла к нему. Подумал о том, что придется делать сейчас.
«Судьба создается из путей, которыми не пошел», — подумал Ариман.
— Потому что во мне еще живет надежда, старый друг, — сказал он в туман, бросив последний взгляд на оракула. Затем колдун повернулся и зашагал прочь.
— Шаттл, — произнесла Кармента. — Он возвращается.
На мостике царила тишина. Кадин посмотрел на Астреоса. Тидиас наблюдал за экранами, которые сейчас показывали только клубящуюся массу болезненных облаков за корпусом. Крики исчезли из разума Астреоса за секунду до слов Карменты.
— Где он? — спросил библиарий.
— Только что покинул поверхность луны.
Астреос уже пришел в движение. Кадин и Тидиас последовали за ним секундой позже.
Варп поднялся навстречу Ариману. Секунду его разум безмятежно парил среди стеклянного спокойствия луны оракула, а в следующий миг пошатнулся под напором энергии. Стены отсека замерцали и стали прозрачными. Вокруг шаттла вскипели бледные облака, словно сворачивающееся молоко. Резкие крики защипали уши и вонзились в мысли. Образ шаттла задрожал между твердым состоянием и прозрачностью. Ариман заметил что-то в облаках, что-то, скользящее на штормовых ветрах.