Аристарх Игнатьев. Герой по найму

Максим Медвецкий

Кудрявцев внял совету своей благоразумной дочери и сел за стол.

– Я тебя слушаю.

Евгения сосредоточилась на дыхании и принялась излагать своё видение проблемы.

– У тебя через семь месяцев выборы в Государственную Думу. Так?

– Факт.

– Ты сам говорил, что конкуренция слишком велика. А твои шансы слишком малы. Так?

– К сожалению, да. Но я всё же попытаюсь. Благое дело, знаешь ли, всегда пробивает дорогу. Даже в непроглядной тьме.

Валерий Семёнович стремился занять депутатское кресло

не ради собственной выгоды. Политическая карьера его тоже не интересовала. Служение своей стране и людям – вот что двигало его чистые помыслы в сторону властных кабинетов.

– А что если мы поднимем твой, пока ещё незначительный рейтинг, до самых небес? – предложила Кудрявцева.

– Этим занимается целый взвод пиарщиков.

– Плохо занимается, папа. Это толпа жуликов и гомосексуалистов, которых интересуют только твои деньги.

– Что предлагаешь? – Кудрявцев перешёл непосредственно к делу.

– Собрать экспедицию и отправиться на поиски сокровищ.

– Как это поможет моей избирательной кампании?

Евгения подошла к черте, за которой маячила её личная свобода. Рядом стояли рюкзаки, палатки и банки с тушёным мясом.

– Мы с Аристархом находим золото. Много золота. Тонны. Сразу после этого приезжаешь ты и созываешь пресс-конференцию. Ты становишься руководителем экспедиции и её духовным лидером. В общем, все лавры тебе. Событие будет иметь статус международной сенсации. Газеты, телевидение.

– Хороший пиар, – согласился Кудрявцев.

– Это ещё не пиар, – девушка загадочно улыбнулась. – Это всего лишь подготовительная часть. Настоящий пиар начнётся тогда, когда ты откажешься от своих законных двадцати пяти процентов.

– Даже так?

– Только так, и никак иначе. Золото в слитках и монетах. Монеты, стало быть, передаёшь в музей. А слитки плавно перекочёвывают в золотовалютный резерв страны. При этом они укрепляют собственную валюту по отношению к вражескому доллару и недоброжелательному евро. Народ ликует. Правительство одобрительно хлопает в ладоши. Да после этого за тебя сам Зюганов проголосует. И Жириновского за собой потянет на избирательный участок.

Валерий Семёнович никогда не считал свою дочь глупой девочкой. Но сегодня она превзошла все его самые смелые ожидания. Евгения выстроила беспроигрышную комбинацию. Отцу оставалось только удивлённо качать головой и воспевать дифирамбы собственному чаду.

– Нет слов, Женя. Ты – маленький гений.

Однако при всём уважении к дочери Кудрявцева поражало её упорство. Он прекрасно понимал, что Евгения старается не ради его предвыборной программы.

– Скажи честно, вот это всё ты прямо сейчас придумала? Это не домашняя заготовка.

– Всё верно, папа. Я просто защищаю собственные интересы. Ни больше, не меньше.

– Хорошая тактика, – Кудрявцев одобрительно кивнул головой. – И своё получить, и людям помочь.

– Я дочь своего отца, –

девушка улыбнулась. – А это обязывает ко многому.

Валерий Семёнович включил чайник и принялся расхаживать по кухне. Время раздумий заняло не больше трёх минут.

– Хорошо, – Кудрявцев остановился. – Старосельцев поедет с тобой.

– Исключено. Во-первых, я не оставлю тебя без присмотра. Во-вторых, Антон – телохранитель, а не бойскаут. И, скорее всего, в походных условиях ни на что не годится. Как бы он мне обузой не стал.

Возражения Евгении Валерьевны не были безосновательными, и Кудрявцев принял это как факт.

– Ты надеешься на Игнатьева?

– Папа, он профессионал. Ты же читал его служебную характеристику. Он подготовленный диверсант и умеет выживать там, где другие не протянут и нескольких часов.

– Умел, – уточнил Кудрявцев. – Ты спроси, когда он последний раз в лесу был. Диверсант. Единственной диверсией, которую он может устроить, так это выбросить пустую бутылку из окна на проезжую часть.

– Чего ты злишься, папа? Петрович – нормальный мужик. Надёжный.

– Может оно и так, Женя, – Кудрявцев совладал со своими эмоциями. – Но для нас он человек чужой. Мы его не знаем. Одно дело – охмурить женщину, и совсем другое – отправиться с ним в тайгу.

Евгения не разделяла опасения отца. Она знала доподлинно, что на Игнатьева можно положиться. И вера эта возрастала день ото дня.

– Мы же не вдвоём там будем, папа. Вместе с нами в экспедицию отправится профессор Шихман. Он историк. Заведующий кафедрой истории МГУ. Я тебе о нём говорила.

– Думаешь, он согласится?

– Уверена.

Валерий Семёнович сдался. Доводы дочери были основательными. А аргументы – железобетонными. Кудрявцев сделал шаг назад.

– Твоя взяла. Собирай экспедицию.

Кудрявцева с трудом сдержала триумфальную улыбку. Она наполнила кружки кипятком и несколько смущённо взглянула на отца.

– У тебя случайно медвежатников знакомых нет?

Глава 20

Женщины – наше всё. Их нужно холить, лелеять и баловать. Аристарх Петрович эту науку постиг ещё в раннем детстве и пронёс её через всю свою непутёвую жизнь.

Огромный букет чайных роз лёг к ногам Кругловой. А наспех заученная поэзия полностью обезоружила сильную женщину.

– Ты – свет в моём окошке, – этими словами Игнатьев завершил рассказ о неземной любви.

Раиса Михайловна растаяла. Все проблемы дня отошли на задний план. Скрытые помыслы обретали ясные очертания.

– Ты – рыцарь моей души, – окрылённо произнесла Круглова. – Где же ты был раньше, Аристарх?

– Там где я был, меня уже нет, – уклончиво ответил Игнатьев. – И возвращаться туда я не хочу. Моя жизнь обрела новый смысл.

Доморощенный поэт широко расставил руки и сложил губки бантиком.