Аристократ на отдыхе. Том 3
Шрифт:
В понимании графа я рисковал, связавшись с магией Смерти. И старый артефактор надеялся перетащить меня на светлую сторону — так он это себе представлял.
Чудак, как будто ликтора надо на нее перетаскивать!
Создавать артефакты оказалось куда труднее, чем я предполагал. Я-то думал, что достаточно взять предмет, накачать его магией, и дело в шляпе.
Не тут-то было!
Для создания зачарованных вещиц артефакторы использовали магические плетения. Когда Лука
Артефакторы представляли магию в виде тонких энергетических нитей. Эти нити мастер выпускал прямо из пальцев и сплетал в сложный узор, окрашивая его своей стихией магии. Если была нужна другая стихия — нить тянули от эфирного накопителя.
Кропотливая работа! Чуть переборщил — и нить рвется с тонким печальным звоном. Махать мечом в аномалии куда проще.
И теперь я уже час бился над монетой, которую выбрал в качестве основы для первого накопителя. А нити магии никак не хотели сплетаться в нужный узор.
— Попробуем еще раз.
Я положил монету на стол перед собой. Несколько раз глубоко вдохнул, сосредоточился и принялся за кропотливую работу.
Стараясь даже не дышать лишний раз, я тянул тонкие серебристые нити магии Жизни.
Оборот, еще один!
Теперь закрепить кончик нити и сделать несколько витков в другом направлении. Снова закрепить, и опять повторить.
Постепенно вся монета покрылась ажурным серебристым плетением. Я перевел дыхание, рукавом вытер пот со лба и принялся вплетать в него изумрудные нити магии Природы.
Готово!
— Живчик, присоединяйся!
Я послал в получившийся эфирный накопитель легкий импульс природной магии. Монета засветилась мягким зеленым сиянием.
Я моргнул, прогоняя усталость. Свечение исчезло. На столе передо мной лежала самая обычная монета.
Но я чувствовал, что она искажает магический фон. Монета превратилась в артефакт.
Первый артефакт, который я сделал своими руками. У меня получилось!
А что именно получилось-то?
— Живчик, как ты думаешь — для чего пригодится эта монета?
— Это семечко, Никита! — вместо Живчика ответил Проныра. — Посади его в землю — и вырастет денежное дерево! Как в той сказке про деревянного человечка, помнишь?
Маленький демон не упустил случая подшутить надо мной.
— Веселись-веселись, — проворчал я. — Вот прокачаюсь еще немного, и воплощу тебя в детскую игрушку. Будешь дарить людям радость.
Я поднялся из-за стола и прошелся по лаборатории, с удовольствием разминая затекшее тело. Щелкнул пальцами по большой стеклянной реторте, которая стояла на стеллаже. Реторта ответила тонким стеклянным звоном.
Да, удачно я встретил на причале Прохора. Демоны его знают —
Но знакомство со старым графом Вознесенским — именно та возможность, которую я искал.
Нет, я не собирался становиться артефактором — так далеко мои планы не заходили. Но изучать незнакомые магические умения — это часть моей работы. Я должен понимать, на что способны эти самые артефакторы, раз уж они появились в мире, где я собирался жить долго и счастливо.
Судя по тому, что я увидел, они способны на многое. Взять хотя бы магических змей, которых кто-то подбросил в сад старого графа. Изумительное устройство для слежки и убийства. Один укус — и нет человека!
Надо разобраться, кто именно добивается смерти Вознесенского. Разобраться и дружелюбно поговорить с этим интриганом — так, чтобы раз и навсегда отбить у него охоту к смертельно опасным развлечениям.
Вознесенский сказал, что к нему приходил очень сильный теневик. Одного такого теневика я знал — Арнольд, который работает на графа Орлова.
Опять Орлов! И чего ему не живется спокойно? Почему этот человек все время путается у меня под ногами?
Наверняка, Орлов точно так же думает обо мне. И так же возмущается.
Подумав об этом, я весело рассмеялся.
Допустим, Орлов тут ни при чем. Но поговорить в Арнольдом все равно нужно. Он должен знать других сильных магов Тени. И непременно поделится со мной это ценной информацией.
Встреча с Орловым в банке была назначена на завтрашнее утро — вот, там и поговорим! Но сначала дозвонюсь до Гриши Барятинского и приглашу его поучаствовать в сделке. Уверен, ему понравится.
Эфирный накопитель моего магофона уже был заряжен — с этим мне помог Лука Иванович.
Я достал аппарат из кармана и набрал номер Барятинского.
В трубке зазвучали долгие гудки. Затем Гришин голос ответил:
— Да, кто это?
Голос показался мне измученным.
— Гриша, это Никита. Надо встретиться, есть срочное дело.
— Никита? — Барятинский оживился. — Приезжай скорее, спаси меня!
— Что случилось? — нахмурился я. — Ты где?
— Дома я, — простонал Барятинский. — Умираю. Спаси! Привези шампанского, только холодненького!
Похмельные демоны!
— Гриша, послушай, это важно. У тебя есть знакомый адвокат? Только хороший.
— Конечно, есть. Мы вчера с ней и праздновали — она привезла расписку от Темникова, что у пароходства нет ко мне никаких претензий.
— Она?
— Ну, да. Знаменитая Кира Белова. Слышал?
— Откуда? — удивился я. — И что, хороший адвокат? Или просто симпатичная?
— Ну, ты даешь! Да к ней половина столичных аристократов в очередь стоит!
— А вторая половина?