Аристократ на отдыхе. Том седьмой
Шрифт:
Меня догнал Костя Захаров.
— Господин губернатор, — укоризненно сказал он. — Что ж ты сам-то гостя встречаешь? Не по чину. Губернатор должен сидеть в мягком кресле и ждать, когда посетитель пробьется через охрану и секретарей. И обязательно надо назначить часы приема. А то что это такое — приезжают без приглашения прямо посреди свадьбы. Непорядок!
— Отстань, — с улыбкой отмахнулся я. — Я сам устанавливаю свои порядки, это главное правило. А кому не нравится, пусть идут лесом.
Гость тем временем отчаянно
Мы с Костей подошли поближе и остановились в ожидании.
— Священник, что ли? — удивленно сказал Захаров.
Так и не справившись с заедающей дверцей, гость сообразил опустить окошко машины. Выставил в него длинную седую бороду и в отчаянии обратился ко мне:
— Добрый человек, не соблаговолишь ли дернуть дверцу снаружи? Заела, окаянная! Только дергай посильнее, а то не откроется.
Говорил он густым, рокочущим басом и заметно окал. Так что слова выходили гладкие, напевные.
— Точно, священник!
Захаров непочтительно зафыркал.
Я подошел к машине, взялся за ручку и сильно дернул. Дверца со скрипом распахнулась, но и ручка осталась у меня в руках.
Подземные демоны!
— Благодарю, добрый человек, — дружелюбно кивнул священник вылезая из машины.
Он был высокого роста, плечистый — удивительно, как поместился в своем драндулете. Окладистая седая борода мягкими волнами спускалась на широкую грудь. Священник был одет в черную рясу, длинные седые волосы скрывались под черной мягкой шапочкой.
Я протянул ему ручку. Священник взял ее, повертел в руках и без всякого сожаления закинул в машину:
— Ничего, добрый человек, не расстраивайся. Я ее потом проволочкой примотаю. Колесница сия еще моему отцу служила, и мне послужит с божьей помощью.
— Сию колесницу давно пора на свалку отправить, святой отец, — заржал Захаров.
— И то правда, сын мой, — с улыбкой согласился священник.
Взглянул на Захарова, а потом на меня, видно, решая — кто из нас старший. И обратился ко мне:
— Скажи, добрый человек, могу я видеть господина губернатора?
Мне понравилось, как держался священник — с достоинством, но без превосходства. Говорил он доброжелательно и внимательно ждал, что я отвечу.
— А зачем тебе губернатор? — снова влез Захаров.
Но я остановил его.
— Повеселились, и хватит.
И повернулся к священнику:
— Я и есть губернатор. Никита Васильевич Волков.
Священник неторопливо наклонил голову.
— Отец Иннокентий Просвирин, священник Холмского прихода. Храм мой стоит на городской площади.
— Отец Иннокентий? — улыбнулся я. — А Тишин мне про тебя всего час назад рассказывал. Замечательный кальвадос ты делаешь, отец Иннокентий!
— Слаб и грешен, — легко вздохнул священник. — Люблю иногда согреться
Он снова нырнул в свою игрушечную машинку, достал две пузатые бутылки и протянул их мне.
— Сие не манна небесная, но напиток отменный. Позапрошлогоднего урожая яблоки на него пошли. Примите в подарок к свадьбе.
— Спасибо за подарок, святой отец, — улыбнулся я. — И давай без чинов. Расскажи, что у тебя случилось. Ведь не ради кальвадоса ты примчался на ночь глядя?
— Беда у меня, Никита Васильевич, — вздохнул отец Иннокентий. — Демон мой пропал. Исчез Авессалом, и следа не осталось.
— Авессалом? — хмыкнул Захаров.
Но прикусил язык, увидев, что отцу Иннокентию не до веселья.
— Сочувствую, святой отец, — сказал я. — Но что же теперь поделать? Аномалия твоя наверняка закрылась, обратно ее даже я не открою.
— Не закрылась аномалия, — басом возразил отец Иннокентий. — Стоит целехонька. А Авессалома нет. Я каждый закоулочек обыскал.
— Так, — озадаченно сказал я. — А от меня ты чего хочешь?
— Отыщи Авессалома, Никита Васильевич! Он хоть и демон, а все же живое существо. Привык я к нему. Как представлю, что он в беде — так сердце щемит.
— А с чего ты взял, что я смогу его отыскать? — спросил я, уже понимая, что священник пришел по адресу.
— Если не ты, то и никто не сможет, — кивнул отец Иннокентий. — Мне Павел Лаврентьевич Тишин про тебя много рассказывал. Да и я, грешный, Императорский турнир по маговизору смотрел. Видел, сколь близко ты с демонами знаком.
Я озадаченно почесал в затылке.
— Видишь ли, отец Иннокентий, у меня сегодня свадьба. А когда пропал твой демон?
— Три дня тому назад, — ответил священник.
— А почему ты только сегодня приехал?
— Я думал, он уединения ищет. С Авессаломом такое случается. Он ведь у меня демон Природы, а они существа мечтательные, склонны к созерцанию. Бывало, возьмет Авессалом жития святых, спрячется в чаще, в укромном уголке и читает благочестивые наставления. Я и в этот раз не сразу встревожился. А когда третий день пошел — забеспокоился. С божьей помощью обыскал всю аномалию — нет Авессалома. Тогда я в колесницу прыгнул, и к тебе.
Захаров зажал рот ладонью, чтобы не расхохотаться. Зафыркал, бедолага — даже покраснел от натуги.
Я строго взглянул на него, хотя сам едва сдерживал смех.
— Костя, иди к столу! Предупреди Алену Ивановну, чтобы поставила чистую тарелку.
Захаров воспользовался моим предложением и поспешно сбежал. Уже издалека я услышал его громкий хохот.
А отец Иннокентий и глазом не моргнул. Смотрел на меня, ожидая, что я отвечу на его просьбу.
— Никита, помоги этому человеку, — неожиданно попросил Проныра. — Видишь, как он беспокоится о своем демоне? Это редко бывает.