Арийка
Шрифт:
Н-да, при его росте со всего размаху на лед. Мало не покажется! Но я все же его уговорила, да и упорствовать особенно не пришлось. Аладары — удивительно сговорчивые парни, по крайней мере, те, что живут в Олеа!
— Ну и что? Я же не могу даже отлепиться от бортика.
— А ты отлепись. Встань и стой. Пойми, как стоять, а потом будешь пробовать шагать.
— Буду? — ужаснулся Ива.
— Будешь, — уверенно кивнула я.
— Шелгэ, если я что-нибудь…
— Это будет полностью на моей совести, — согласно
— Эх, но больно-то мне будет, — вздохнул Ива.
— Даже если и будет, то недолго. И перестань уже бояться! Так точно ничему не научишься.
Ива встал на коньки и осторожно отлепил руки от бортика.
— Стоишь?
— Стою… надо же!
— Попробуй шагнуть.
Шаг, и он снова вцепился в бортик.
— Слушай, на тебе коньки! Нужно ногу не поднимать, а скользить! — я показала, как именно нужно.
— Скользить? Да не умею я!
— Учись!
Пара шагов ему удалась, а на третьем он все же растянулся на льду. Я объехала его по кругу и встала напротив.
— Вставай.
— Не-а.
— Что, так и будешь сидеть?
— Нет, отползу к бортику.
— Вставай, у меня есть идея.
— Шелгэ, это все очень плохо, и мне… не надо мне на коньках кататься.
— Вставай!
Ива еле-еле поднялся и обреченно посмотрел на меня.
— Держись!
Я оттолкнулась и повезла его за собой.
— Шелгэ.
— Говорю, же держись!
— Шелгэ!
Я разгонялась медленно, но верно.
— ШЕЛГЭ!
— Да перестань, разве это же здорово?
Я сбавила скорость и остановилась, по кругу объехав Иву и остановив и его тоже.
— З-з-здорово. И как я теперь обратно доберусь?
Мы стояли посреди катка.
— Есть две способа. Один — так же, как сюда, второй — можешь доехать сам, я даже тебе направление задам.
— Нет уж, давай без направления и помедленее.
— А коньки — это все же здорово, — признался-таки Ива, когда мы шли к соседнему кафе погреться. Ну да, я-то не замерзла, нарезая круги по стадиону, а вот Ива, сидя на лавочке, довольно сильно продрог.
— Да, на лавочке это особенно чувствуется! Но я рада, что ты хоть бы так оценил прелести льда!
Мы вошли в кафе и уселись за столик.
— Ой, здесь горячий шоколад подают! Здорово! — обрадовалась я.
Официантка понимающе улыбнулась.
— Ты будешь? — спросила я у Ивы.
— Да, пожалуй, не откажусь.
— Слушай, а до памятника далеко? А то остался час до назначенного времени, — обеспокоилась я.
— Минут пятнадцать ходьбы, — прикинул Ива.
— Тогда все хорошо, — успокоилась я. — Странное место какое-то.
— Да нет, обычный памятник.
— Да, я про кафе.
— А-а, ну да, странное. Оно сделано в стиле древнего Олеа.
— Это когда древнюю философию древних аладаров изобрели?
— Ну, примерно.
— Тогда понятно,
— Как это «не разобралась»? Там же все просто. Это же древняя философия!
Оставшиеся сорок пять минут мы проболтали за чашкой горячего шоколада, а потом, продолжая спорить о чем-то весьма философском, отправились к памятнику.
— Так вот ты какой, Антенсалеа. Красавчик, только у меня шею заклинит, если я буду долго на тебя смотреть, — сообщила я памятнику. Ива усмехнулся.
— Шелгэ! — послышалось с другой стороны. — А я тебя по голосу узнал!
— Привет! — мы с риварцем ударили по рукам, как это было принято в Олеа.
Это был Митдин. В куртке с короткими рукавами и такими же короткими штанишками он смотрелся очень умильно среди закутанных аладаров. Н-да, а я все гадала, как они зимой ходят… оказывается, у них весьма оригинальная мода! На сей раз шерстка на руках и ногах была хорошенько начесана и порядком припорошена снегом. Шапки на нем, конечно же, не было, так как волосы на голове по теплу не особенно уступали шерсти. Н-да, прикольно смотрится. Хотя мой Ива не лучше в шапочке со сложной конструкцией для ушей. Это я уже привыкла, хотя впервые увидев, десять минут не могла справиться со смехом.
— Знакомьтесь, это Ива, — представила я аладара. — Это Митдин.
Парни тоже ударили друг друга по рукам, причем Митдин явно не отказал себе в удовольствии выпустить когти, что не позволил со мной, а Ива не остался в долгу и дернул за шерсть. Что за детсад?
— А Аиша с Раданом еще не подошли? — спросила я.
— Как видишь, — развел руками Митдин. — Как жизнь? Как учеба? Как Олеа? Как аладары?
— Все супер, особенно второе и последнее. А тебе как?
— Да тоже ничего, разве что дома лучше. Дома есть что подрать, можно помяукать, никто и слова не скажет, если на потолок залезешь. И погремушек нет!
Мы с Ивой расхохотались.
— А что смешного? Я серьезно, — вздохнул Митдин.
— Как тебя тут с такими замашками в дурдом не упекли! — смеялась я. — Я тут с колокольчиком по дому на хвосте походила, и то чуть всех аладаров не распугала, а ты говоришь, поорать, подрать что-нибудь или, еще хуже, на потолок да с погремушкой. Это же уже садизм натуральный!
— Вот поэтому и домой хочу. Весна скоро…
Я искренне посочувствовала и посоветовала записаться в какую-нибудь боевую секцию или на танцы, чтобы было хотя бы где поорать. В хор-то его точно не возьмут.
— А я пристроилась, — сказала я. — Удобно, все все слышат, а если не хочешь чтобы слышали, говоришь на арийском.
— Эх, мне бы так…
— Шелгэ! Митдин!
К нам навстречу бежала Аиша. На ней, в отличие от Митдина, были брюки длиной в пол и такие красивые босоножки. Эх, зимой в босоножках — мечта!