Арийские мифы русов
Шрифт:
По чисто внешним признакам карман можно сравнить с материнской утробой. Быть может, наши предки, использовавшие язык, вкладывали в слова несколько иное значение, чем мы имеем сегодня. Недаром восточная религия учит, что одной из причин рождения в новом теле является неумение противостоять сексуальному соблазну.
Согласно тибетской «Книге мертвых», особую привлекательность для души умершего представляет разверзшееся перед его взором материнское чрево…
Тибетская «Книга мертвых» требует от адептов восточной религии аскетизма и самоотречения от собственных чувств. По всей видимости, наши далекие предки придерживались иной позиции по этому вопросу. Весенний обряд
Тем не менее, в народной памяти остались многочисленные элементы народной магии, которые в какой-то мере реанимируют культ предков. Скажем, игра на желейке — особой дудке, которую использовали пастухи, согласно некогда бытовавшим представлениям, собирает не только стада коров, но и души умерших… Недаром игра на желейке часто служила фоном во время проведения «похоронно-сексуальных» действий. В самом названии этой дудки пастухов заложено имя Жели или Жля — персонифицированного персонажа ритуального плача. Молодежь «желела» души своих умерших предков и возрождала их из небытия, предоставляя для них новые тела своих рожденных детей.
В болгарской народной традиции некогда имели место ритуалы, совершения сексуальных действий с масками предков на лице. Эти маски хранились в специальном некрополе вместе с прахом умерших, и изымались оттуда в дни весеннего праздника. По сути дела, карнавал или маскарад сохранил эти традиционные элементы культа. И по сей день участники карнавала надевают маски на свои лица, и это вовсе не служит препятствием для откровенно эротических действий, а, напротив, даже стимулирует их. Очевидно, в прошлом душа конкретного покойника, с которого и была снята (изготовлена) маска, призывалась войти в конкретное чрево во время проведения этого поминально-сексуального ритуала. Ученые восстановили этот ритуал по деталям убранства некрополя, обнаруженного на территории современной Болгарии. Возраст этого некрополя весьма солидный — 4500–5000 лет.
Как пишет археолог А. Щепинский в своей книге «Во тьме веков», на рубеже ранней и средней бронзы, около 4 тыс. лет назад на территории Крыма буквально процветал фаллический культ. На вершинах курганов устанавливались каменные фаллосы разной высоты. Так, в 1958 году на территории села Зольного у Симферополя был раскопан курган. Под насыпью оказалось семь захоронений. На вершине кургана был установлен высеченный из камня фаллос размером 60 см. А. Щепинский пишет: «…очевидно, это свидетельствует о каких-то ритуальных обрядах, которые связаны с воспроизведением и возобновлением человеческой жизни». Особенно широко фаллический культ был распространен на Кавказе. Так, поныне на кладбищах Северной и Южной Осетии можно увидеть стелы в виде фаллоса. Иногда такие надгробия достигают 4-х метров в высоту.
Ученый
«С фаллическим культом плодородия и циклом солнца связаны и некоторые обряды доисламской религии адыгейцев. Здесь в старину у «сукообразного камня» устраивались религиозные пляски, во время которых груди у молодых женщин были обнажены».
Надо признать, что в глубокой древности процветала религия плодородия совсем нам неизвестная. Быть может, неким эхом заупокойно-сексуального культа является современная традиция устанавливать на могилах памятный камень, отдаленно напоминающий фаллос.
А. Щепинский полагает, что «…христианский праздник пасхи впитал в себя и многовековые языческие поверья и стал праздником «смерти и воскресения» божественного Спасителя. Очевидно до Иисуса Христа «воскресали» божества древних религий — Адонис, Осирис, Дионис и другие, почитавшиеся божествами растительности и земледелия. Постепенно элемент «воскресения» занял в христианском празднике пасхи главенствующее место, а «пасха страданий» превратилась в «страстную неделю…
В первое воскресение после весеннего равноденствия и полнолуния христиане празднуют пасху, сопровождая подготовку к этому ритуалу освещением куличей, изготовлением сдобы, крашением яиц. И вряд ли кто-либо из верующих задумывался над тем, почему праздничная церемония всегда связана с выпечкой сдобы, имеющей обязательно определенную вытянутую форму, с крашением яиц…».
Археолог считает, что эти пасхальные атрибуты заимствованы из древнего фаллического культа.
Фаллический культ нашел свое воплощение на'^си не только в пасхальных куличах, «имеющих обязательно определенную вытянутую форму», но и в свадебных караваях. Этот обрядовый круглый хлеб у восточных славян издревле являлся метафорическим выражением мужского полового органа. Недаром в Орловской губернии молодым вручали каравай, в который многозначительно клали два яйца. Довольно часто один свадебный каравай с вылепленными из теста фаллическими символами воплощал жениха, а другой каравай с символами женского детородного органа — невесту. Однако чаще одна половина свадебного каравая воплощала жениха, а другая — невесту.
Надо заметить, что в самом слове «каравай» или «коровай» слышится другое слово — «корова». И в самом деле, на свадебном каравае часто изображали фигурку коровы или быка, что считалось символом плодородия и деторождения.
Слово «каравай» похоже на имя древнеславянской богини смерти Карны, возможно, здесь имеется не только звуковая, но и смысловая связь. Рождение новой жизни так или иначе связано с темой смерти. Это нашло свое отражение и в русских народных сказках. Так, часто злой дух смерти, например Кощей Бессмертный разлучает молодых, похищая невесту прямо со свадьбы. Безутешный жених отправляется на поиски своей невесты в царство смерти, где, преодолев множество препятствий, уничтожает Кощея Бессмертного. При этом оковы царства смерти рушатся, и герой вновь обретает свою невесту. Вместе с невестой получают освобождение множество людей, до того скованных и содержащихся в темницах. Здесь мы видим, что фигура Кощея Бессмертного в чем-то аналогична фигуре Костромы, чьи похороны знаменуют начало новой жизни. В древности слово «кошь» или «кошть» означало сухой, тощий телом — кожа да кости. Это весьма близко к названию весеннего божества Кострома. Похороны Костромы, как и смерть Кощея Бессмертного, воплощают собой возрождение к жизни.
Как известно, смерть Кощеева запрятана весьма надежно: «На море, на окияне есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт. В сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, а в том яйце — смерть Кощеева». Иван-царевич стремится уничтожить Кощея и в этом ему помогают разные животные. Такая трактовка аналогична шаманскому камланию, когда шаман взбирается по Мировому древу к жилищу Верховной богини. Шаману помогают духи-помощники — медведь, олень, заяц, орел, утка. Можно уподобить шаманскому камланию и путешествие Ивана-царевича на тот свет за Кощеевой смертью. Ивану-царевичу помогают добыть яйцо с Кощеевой смертью: медведь, заяц, утка, щука.