Арийский миф III рейха

Васильченко Андрей Вячеславович

Когда СС в 1931 году стали превращаться из боевой организации в политическое объединение, Гиммлер решил создать Расовое управление СС. Молодой рейхсфюрер СС поставил во главе новой 3 структуры своего приятеля Вальтера Дарре. Чтобы осуществлять «отбор нордического идеала», Гиммлер отдал эсэсовцам приказ сочетаться браком только с расово выдающимися девушками, что было прямым заимствованием из книги Дарре «Новое дворянство», в которой автор изображал «новыми аристократами» наследственное дворянство. Немного позже вышло распоряжение, чтобы расовому отбору подвергался любой претендент на вступление в СС. Таким образом, и будущий эсэсовец, и его избранница подвергались антропологическим исследованиям на предмет расового соответствия «высоким идеалам СС». Благодаря этим шагам Гиммлер и Дарре приблизились к своей заветной цели — построить «элитарный нордический орден».

Расовый отбор внутри СС имел два следствия. Во-первых, оно приводило к специфическому самосознанию и самоопределению эсэсовцев как «биологической элиты» и «новой прослойки господ». Прием

в СС являлся результатом строгого отбора, когда кандидаты на вступление в «черный орден» отвечали «научно» признанным критериям, что стало наглядным доказательством последовательного культивирования расистского мышления. Во-вторых, в соответствии со строгими стандартами создавалась модель, которая в случае начала войны могла переноситься на гражданское население завоеванных стран. При этом особое значение имело то, что процедура отбора была стандартизирована под СС, то есть в ультрасовременном, естественно-научном духе. На основе этого идеологического «мечтания» был приобретен практический опыт «научных освидетельствований», Осенью 1939 года расовые эксперты СС были предупреждены, что при «очистке» Европы они должны прибегать к самым последним методам и разработкам.

Формирование расовой идеологии СС

Сам Гиммлер считал расовую селекцию основой национал-социалистской политики. Об этом он говорил в своих многочисленных, тайных и открытых, письменных и устных приказах. В период с мая 1940 года по октябрь 1943 года он произнес как минимум три важные речи, которые были посвящены проблеме онемечивания восточных территорий. В этих высказываниях он проводил мысль, что «надо сократить этническую кашу в генерал-губернаторстве до 15 миллионов, а в восточных провинциях — до 8 миллионов человек». То есть он вел речь о том, чтобы из этой «этнической каши» выбрать самые расово ценные элементы и переправить их в Германию, чтобы они там были ассимилированы с германским населением. В октябре 1944 года на заседании верховного командования вермахта, которое проходило в Бад-Шахене, рейхсфюрер СС заявил, что задачей охранных отрядов является выявление расово хороших типов в этническом коктейле, который был создан на русском пространстве. Несколько дней спустя в Познани на так называемом «Дне Свободы» он снова призвал выискивать среди противников породистых детей, которые должны были либо стать немцами, либо быть уничтожены как самые потенциально опасные враги.

Это «просеивание этнической каши» и «онемечивание породистых элементов», само собой разумеется, должно было проходить в полном соответствии с эсэсовскими критериями и идеологией нацистского расизма. Для расовых экспертов, которым Гиммлер поручил эту задачу, этническая реорганизация Европы имела в первую очередь расовую, мировоззренческую цель, а не экономические задачи, как для ряда представителей других нацистских (прежде всего гражданских) структур. Руководство СС «новая Европа» интересовала сама по себе, а не как поставщик природных или трудовых ресурсов. Примечательно, что Генрих Гиммлер продолжал свято верить в «исключительность нордического идеала» и «расовую селекцию», даже несмотря на многочисленные военные поражения Германии и на то, что ряды ваффен-СС стали пополнять добровольцы, далекие от пресловутого «нордического типа». На заседании руководства СС в Познани Гиммлер не только призывал и далее продолжать «расовую селекцию», но и взял на себя ответственность за уничтожение евреев: «Мы возникли согласно законам селекции. Мы проводили отбор для нашего народа. Поэтому сейчас, как и всегда, мы должны помнить о наших принципах: крови, селекционном отборе и твердости. Только так возможно дать немецкому народу, германской нации высшие слои, которые сплотят наш народ и спасут Европу».

В рамках данной книги под словом «раса» имеется в виду научное понятие, которое подразумевает очевидные внешние различия между отдельными группами людей. Этим определением пользовались и Гиммлер, и Дарре, и расовые эксперты СС. Но от современного научного подхода их отличала вульгарная трактовка данных генетики и теории Дарвина. Национал-социалистские ученые, занимавшиеся расовыми проблемами, рассматривали фенотипические признаки человека не только в качестве генетически обусловленных и переданных по наследству, но и как фактор, определяющий многие другие качества личности. Таким образом, они производили корреляцию между внешним обликом, наследственностью и духовно-интеллектуальной значимостью человека. Кто не обнаруживал по меньшей мере нескольких признаков «нордической расы», тому отказывали в интеллекте, «душе» и чувствах, присущих «нордическому человеку». В итоге «неполноценные расы», властности евреи и отчасти славяне, лишались своего человеческого достоинства, подо что подводилась «убедительная» научная основа. Дарре считал расизм «стержнем» национал-социалистской идеологии. В 1936 году он говорил по этому поводу; «Если национал-социалистское мировоззрение спроецировать на прошлое, то мы увидим национал-социализм, прежде всего связанный с кровью, то есть с расой. Можно даже заявить, что признание факта наследования человеческих качеств — это суть национал-социализма».

«Немецкий восток»

Второй умозрительной конструкцией (наряду с понятием «раса»), на которую опиралась эсэсовская идеология и которая была тесно связана с расовым вопросом, было понятие «немецкого Востока», а значит, и «немецкого поселения». Для политики национал-социализма характерным было то, что она смешивала воедино

экономические (прежде всего аграрные) аспекты, «мировую политику» и «жизненное пространство», приправляя этот коктейль идеями о «расовом общественном устройстве». В итоге нет ничего удивительного в том, что с первых лет гитлеровской диктатуры война рассматривалась как наиболее адекватное средство для достижения указанных целей. Бросалось в глаза, что эти цели отличались своей гигантоманией и претензией на абсолютное господство. Тот же Вальтер Дарре в 1936 году сделал «набросок» планов по созданию «немецких поселений»: «Естественное пространство заселения немецкого народа — это область к востоку от нашей имперской границы до Урала. На юге она ограничивается Кавказом, Каспийским и Черным морями, а также водоразделом у который разделяет бассейн Средиземного моря от Балтийского и Северного морей». На этом гигантском пространстве должна была поселиться «более жизнеспособная раса, которая должна была вытеснить менее жизнеспособную». Согласно идеям Дарре, все это пространство предназначалось, естественно, для немцев.

За год до того, как были произнесены эти слова, СС стали оказывать активное влияние на формирование поселенческой политики нацизма. В 1935 году РуСХА было официально уполномочено заниматься организацией сельских и городских поселений, где должны были проживать эсэсовцы. В годы войны эти полномочия были расширены. Согласно приказу о «Поселениях СС» создавались специальные населенные пункты, в которые направлялись раненные в боях полицейские и эсэсовцы. В официальном печатном органе РуСХА «СС-Ляйтхефте» («Направляющих тетрадях СС») появилась едва ли не постоянная рубрика, в которой эсэсовцы отвечали на вопрос: «Как я стал поселенцем СС на немецком Востоке?»

В этих публикациях воедино связывались идеи сельских «восточных поселений» и «наследственное обновление» немецкого народа: «В новых деревнях, на новых сельских дворах подрастает крестьянство, которое будет неиссякаемым генетическим источником немецкого народа и вместе с тем хранителем преемственности многих поколений рейха».

Захват нового жизненного пространства в годы войны фактически представлял собой начало «этнической реорганизации» оккупированных территорий, что на практике превращалось в насильственное вытеснение, изгнание гражданского населения, а также уничтожение евреев. При этом сохраненные по традиции расистские и антисемитские представления получали новое подтверждение благодаря жизненному стилю локальных этнических групп «завоеванного Востока». Негативные отзывы о «польской экономике» или о «польском образе жизни», Востоке и его «неполноценных людях» сочетались с антисемитскими стереотипами («еврейские паразиты»). Подобное сочетание красной нитью проходило сквозь большинство публикаций о «немецких поселенцах». Когда Генрих Гиммлер встал во главе Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности, СС превратились в радикальную организацию, которая в соответствии со своими мировоззренческими принципами готовилась провести «деэтнизацию», дабы достигнуть «расовой гомогенности Европы», Понятия «раса» и «поселение» в словаре СС стали словами-синонимами. Была сформулирована концепция демографической и экономико-политической программы по улучшению «польских условий», а сам Гиммлер начал вынашивать далеко идущие планы.

Германизация получила дополнительную динамику благодаря «фольксдойче», которые устремились осенью 1939 года в Германию из советской зоны влияния (Прибалтики, Западной Белоруссии и т. д.) — Первым принципом поселенческой политики нацистов стало намерение поселить этих немецких репатриантов на оккупированных территориях. Наличие на этих землях коренного населения отнюдь не смущало эсэсовское руководство. Создание на захваченных территориях поселений из «фольксдойче» было первым шагом расового преобразования захваченных земель. В СС считали, что изгнание и унижение были вполне адекватным способом осуществления демографической и поселенческой политики. Это обстоятельство натолкнуло Вернера Беста, теоретика Главного управления имперской безопасности, на такую мысль: «Уничтожение и вытеснение иных народностей (согласно историческому опыту) не противоречит жизненным принципам, более того, полностью соответствует им». В самом деле, попытки создания на восточных территориях немецких поселений и уничтожение коренного населения были всего лишь двумя сторонами одной и той же медали. Этнической группой населения, на которую в этой связи оказывалось максимальное влияние, были польские евреи.

Вторым отличительным признаком «восточной поселенческой политики» было ее противоречивое развитие. Когда Германия напала на СССР, то обнаружился явный недостаток в поселенцах, готовых осуществлять германизацию на российских, украинских и белорусских территориях (про русские просторы, раскинувшиеся до Урала, и говорить не приходилось). Не принесла успеха и попытка проводить отбор «породистых» представителей среди местного населения,

Между тем Гиммлер по мере военных успехов Германии продолжал развивать свое «перспективное» видение новой Европы. Когда Третий рейх превратился в Великогерманский рейх, рейхсфюрер СС бредил идеей об Империи германских народов. После захватов на западе и нападения на Советский Союз он начал рассматривать европейскую часть России В; качестве «теплицы» для самой чистой немецкой крови и горнила для новых германских племен. Посредством военной агрессии, зверств и уничтожения «нежелательного населения» он намеревался превратить 90-миллионный немецкий народ в 120-миллионную германскую нацию. Новое этническое и расовое детище должно было жить на Востоке, «дающем В03ДУХ И МЕСТО ДЛЯ ЖИЗНИ».