Арка первая: "Порт Даль"
Шрифт:
— Тебе кажется смешным то, что творит Дом Теней?
— Полчек, дружище, мне кажется смешным вообще всё! Я очень весёлый и позитивный парень, ты забыл? А знаешь почему?
— Хм… дай угадаю… — почесал затылок Полчек. — Потому что у тебя до черта денег, ты красавец, в чью постель аристократки падают, как груши с веток, твои родители рулят в клане, который правит Корпорой, у тебя есть всё, что можно пожелать, и ещё немного сверх того?
— Разумеется, — смеётся Вар, — а ещё потому, что я не лезу в политику. А если бы я в неё полез, то превратился
— Ты на меня намекаешь?
— Вообще-то я имел в виду отца, но ты тоже подходишь. За исключением того, что ты предпочитаешь не искать заговоры, а плести их сам. Ну как, придумал очередной способ свергнуть мой Дом и повергнуть в ничтожество меня?
— Я ничего не имею против тебя лично, Вар, — буркнул смущённо Полчек. — Но твой Дом…
— … Дал мне вот это всё! — полуэльф широким жестом обвёл роскошный интерьер малой гостиной. — За что я ему очень благодарен. И давай на этом закончим с политикой. В конце концов, мы с тобой люди искусства. Так что там пьеса?
— Вот она, — Полчек подал Вару стопку перевязанных лентой листов, покрытых мелкой вязью скорописи на Всеобщем.
— Выпей ещё подогретого вина, пока я читаю. Хочешь перекусить?
— Не отказался бы. Полёты на мирадах пробуждают аппетит. Не сразу, а когда перестаёт тошнить от высоты и скорости. И дождя в лицо.
— Не будь таким неженкой! Эй, кто-нибудь! Лёгкий ужин моему другу! — Вар развязал ленточку, щелчком пальцев зажёг магический светильник и погрузился в чтение.
* * *
Через час полуэльф отложил рукопись, потёр руки и взял со столика бокал.
— Ну-ка, что там тебе принесли? Филе глубинного рофа с гарниром из аартука-воителя? Доедать будешь? Тогда давай сюда, — Вар аппетитно захрустел жареными ложноножками.
— Прочитал?
— Да, сейчас… Кстати, вкусно. Зря ты не стал.
— Вар, не тяни.
— Ну, что тебе сказать, — полуэльф изящно откинулся на спинку кресла, — ты знаешь, Полчек, как я ценю твой талант.
— Начало тревожное, — покачал головой молодой драматург.
— Нет, серьёзно! Ты мраков гений! Сцены! Диалоги! Действие! Шедевр, настоящий шедевр!
— Сейчас будет «но»… — грустно улыбнулся Полчек.
— Ты прав, — кивнул Вар. — И ещё какое. Какого демона тебя вечно несёт бичевать социальные пороки? Почему обязательно надо плюнуть на фалды сюртука Дому Теней?
— Дом Теней — проклятие Альвираха…
— … И я часть его, — перебил Вар. — Я же не спорю. Дом Кай вообще запрещён, уничтожен, развеян и расточен, но это же не мешает мне с тобой общаться?
— Тебя просто забавляет идея дружить с представителем Дома, от одного упоминания которого икают четыре поколения твоих предков!
— И это тоже, — смеётся, ничуть не смутившись, полуэльф, — но для меня ты в первую очередь прекрасный драматург, который, я надеюсь, однажды
— Это, значит, непригодное?
— Нет. Категорически. Ты пойми, Полчек, Дом Теней не только ментор сцены, но и заложник её. Мы следим за каноном, но мы же его жертвы. Я могу поставить что угодно, но в рамках «от сих до сих», потому что если позволено нарушить мне, то остальным сам нефилим велел. Не успеешь оглянуться, а вокруг хаос.
— Так, может, пусть будет хаос? — серьёзно спросил Полчек.
— Нет, — так же твёрдо ответил Вар. — Для тебя любая пьеса — это разговор о тебе. О том, что волнует Полчека Кая. О том, какой он, Полчек Кай. Что у него внутри и как он видит мир. И таков каждый талантливый автор. Но для Дома Теней пьеса — это разговор с людьми. Что хорошо и что плохо, что правильно и что неправильно, где их место и где наше. Зло должно быть гадким и непременно наказываться, его победы всегда подлы и неокончательны. Добро может безвинно страдать и даже гибнуть, но обязательно вызывать сочувствие и быть отомщено в финале.
— А что сегодня добро и кто зло, определяет Дом Теней?
— Это, друг мой, определяет общественный консенсус! — улыбнулся Вар. — А вот общественный консенсус определяем мы. В том числе, и через каноны сцены. Поэтому пьеса твоя гениальна, но ставить её нельзя. Она вызывает бурю эмоций, поэтому гениальна. Но не по тому поводу, поэтому ставить нельзя. Зритель не над тем плачет и не тому радуется. Кому другому я предложил бы переписать, но тебя слишком хорошо знаю.
— Я не стану!
— Вот именно. Я слышал, ты купил в Порте Даль какой-то замшелый каменный мавзолей и делаешь там театр?
— «Скорлупа» — не мавзолей! Это бывший…
— Неважно, — перебил его Вар. — Развлекайся. Я шепну кому надо, чтобы с вас не слишком строго спрашивали, но на большую сцену тебе нельзя.
— Знаешь, Вар, — с чувством сказал Полчек, — мне кажется, ты всё-таки однажды превратишься в унылого депрессивного зануду. И этот момент ближе, чем тебе кажется.
— А пока он не наступил, — подхватывает полуэльф, смеясь, — выпьем!
* * *
Три бокала спустя, Вар спохватился:
— Слушай, есть же отличная история, как ты любишь!
— Новая сплетня? — заинтересовался Полчек.
— Ещё дымится, как свежий мирадский навоз! На той неделе я летал к одной… В общем, не важно к кому, в Корпору, скандал был ещё в самом разгаре.
— В Корпоре каждый день новый скандал, — пожал худыми острыми плечами Полчек.
— Нет, это был очень-очень тихий скандальчик, внутренний. Но дико, дико романтичный! Будь у меня хоть кроха от твоего таланта, я бы написал великую драму! Но увы, в искусстве я не творец, а администратор. Учти — всё строго между нами, и если ты захочешь вывести это в пьесе, то даже намёка на реальных действующих лиц быть не должно!