АркАДьев: Графами не рождаются
Шрифт:
— А что с господином Шеклтоном? — не желала униматься староста. — Когда он вернётся?
— Не знаю. Вас поставят в известность. Всё, достаём историю!
Преподаватель направился к доске и принялся писать на ней число и тему.
— Интересно, что случилось! — шепнул мне Сопля. — Заболел, что ли?
Однако уже через пару уроков по школе поползли слухи, будто тёмного учителя забрали инквизиторы. Неужели директор сдал его из-за нашего неудачного эксперимента? Может, поэтому вчера и приходил в школу инквизитор, застукавший нас с Королёвым на стадионе? И дело было вовсе не в том, что у него тут учится сын?
В столовке к нам подсели новые знакомые — Маша, Катя и Егор. С ними были ещё двое парней — тоже жаждали пообщаться с тем, кто отделал Королёва. Сам побеждённый пока держался подальше — на другом конце столовой. И я заметил, что, помимо парочки дружков, бывших с ним вчера на стадионе, с ним сидели ещё несколько человек.
Несколько раз я поймал брошенные через ряды столов взгляды. И они не предвещали ничего хорошего: похоже, пятиуровневые что-то замышляли. Выступить портив победившего в дуэли сразу и открыто они не могли, но Сопля прав: устроить мне какую-нибудь каверзу им ничто не мешало.
Одного из моих новых знакомых звали Кирилл, другого — Артём. Первый был троечником, а второй — двоечником и держался подчёркнуто скромно, давая понять, что знает своё место и вообще счастлив, что сидит за одним столом с теми, у кого уровень вышел. Вдобавок, он был тёмным. Так что, с какой стороны ни посмотри, с рождения был обречён на последние роли.
Я вполуха слушал своих соседей, а сам вспоминал урок по истории магических искусств. Как ни странно, тема меня заинтересовала. В основном, потому что мне нужно было узнать об этом мире как можно больше — особенно о существующей в нём системе ворожбы.
Василий Степанович Плещеев рассказывал педантично, приводя множество фактов и дат, но из всей этой массы лишней для меня информации можно было вычленить и полезную.
Например, я узнал, что магией пользовались люди этого мира с древности, но интуитивно — на уровне шаманства. Однако тогда-то и было открыто Древо, к которому можно путешествовать и питаться его энергией. Первые шаманы использовали бубны, чтобы не потеряться. Одни поднимались к кроне, другие опускались к корням. Тогда это называлось Верхним и Нижним мирами. Но с развитием наук чародеи поняли, что это не случайность: есть предрасположенность у каждого мага, в зависимости от которой он может получать силы либо от светлой, либо от тёмной энергии. Плюс научились обходиться без бубна.
Это здорово продвинуло изучение Древа и возможностей, которые оно давало. Логично, что постепенно одарённые, способные путешествовать к источнику магии, стали элитой. Они и сформировали то, что нынче зовётся аристократией. Дар стал передаваться по наследству — в основном, благодаря постоянным духовным практикам адептов. Одновременно магия была объявлена прерогативой высших классов — простолюдины практически утратили к ней доступ. Конечно, до сих пор всё равно может родиться маг в обычной семье, но он либо никогда не узнает об этом, либо будет однажды схвачен инквизицией. Во всяком случае, инициироваться ему не позволят: дворяне ревностно хранили свою монополию на чародейство.
После уроков я взял в школьной библиотеке несколько книг по истории местной магии — учебника было явно недостаточно, чтобы получить полную картину как можно быстрее. Так что мой вечер прошёл в штудиях. Спать я лёг уже далеко
И в моей голове зародилась дерзкая мысль. Раз местные колдуны могут создавать так называемый Контур, объединяя силы представителей рода, значит, наверняка есть способ аккумулировать энергию членов разных семей. Конкретно — меня интересовало, реально ли создать Контур из нескольких тёмных. Это могло бы помочь мне. Прошлый ритуал, скорее всего, не получился из-за того, что не хватило энергии — нужно больше звеньев в передаточной цепи. И ими вполне могут стать мои новые знакомые. Даже среди тех, кто сегодня захотел со мной подружиться, нашлась парочка тёмных. Если же поискать, то обнаружатся и другие.
Другой вопрос — согласятся ли они мне помогать. Даже если я предложу это в качестве эксперимента. Скорее всего, нет. По правде говоря, я был в этом уверен. Такие ритуалы довольно опасны, и мало найдётся желающих рискнуть. Кроме того, это означало бы выдать мой секрет, а подобный вариант я даже не рассматривал. Конечно, спрашивать согласие не обязательно… Правда, для этого придётся обездвижить «звенья». Скорее всего, даже убить. Готов я к такому шагу? Если буду уверен, что сработает, то да. Но нужно найти достаточно тёмных, чтобы ритуал точно получился. Пожалуй, завтра этим и займусь — провентилирую, сколько в школе учится таких же, как я, адептов.
На этой мысли я и уснул.
А на следующий день меня вызвал к себе директор. Мне об этом сообщила Ксения — наша староста.
— Велел тебе прийти на этой перемене, — сказала она сочувствующим тоном. — Наверное, это из-за дуэли.
— Формально это была тренировка, — ответил я. — Пока я или Королёв не признались в обратном.
— Он не признается.
— Я тем более.
Однако я подозревал, что девушка права. Вроде, иных поводов вызывать меня не было.
Ксения вдруг взяла меня за плечо и слегка сжала.
— Держись! — сказала она. — Почти все на твоей стороне. Лично я терпеть этого Королёва не могу!
— Спасибо, — ответил я с лёгким удивлением.
Не ожидал от старосты такого проявления эмоций. У меня сложилось впечатление, что она целиком погружена в учёбу — этакий сухарь-перфекционист.
Ксюша убрала руку и смущённо сцепила руки в замок.
— В общем, я просто хотела, чтобы ты, знал, что я за тебя, Макс. Ну, всё, иди!
Когда я вошёл в директорский кабинет, Вебер имел вид хмурый. На меня зыркнул, как на врага. Хм, неужели его так вывели из себя слухи о нашем с Королёвым поединке? Что-то я сомневаюсь. Во-первых, никто особо не пострадал, во-вторых, Сопля ведь говорил, что негласно дуэли поощряются. Так что к мне не должно быть по этому поводу особых претензий.
— Что вам известно о господине Шеклтоне? — сходу спросил Вебер, едва мой зад коснулся стула.
— В каком смысле?
— О том, почему его забрали на проверку.
Директор сверлил меня взглядом, будто пытался пробраться прямо в мозг и прочитать там мысли.
Я пожал плечами.
— Говорят, его забрали инквизиторы.
— Верно, так и есть. Школа осталась без преподавателя, причём на неопределённый срок. И я хочу знать, почему!
Явно Вебер имел какую-то претензию лично ко мне. Иначе с какой стати ему вызывать скромного троечника и учинять ему допрос?