Аркадий Бухов

Бухов Аркадий Сергеевич

— Я одиннадцать лет уже служу в конторе… — сконфузится муж.

— И прекрасно. Конечно, никому не нужны твои двести рублей, но то, что ты не бездельничаешь, как все мужчины, это очень хорошо. Когда я брала тебя в мужья, я знала, что ты не из типа тех засидевшихся мужчин, которые только для того женятся, чтобы сесть на шею жене.

— Я видел на Псякине серый костюм, — лукаво вставит муж, — очень хороший костюмчик… Ко мне бы так пошел такой костюм.

— Если меня выберут в правление, ты получишь такой костюм.

—

Иди, я тебя поцелую. Ты у меня добрая, не как у других… Только ты мне не изменяй. Мне рассказывали, что ты ухаживаешь за одним авиатором…

— Ну брось, брось…

— Нет, правда. Если это будет так, я уйду от тебя. Я знаю, что одному мужчине жить трудно и предо мной торная дорожка, но что же делать…

— Как ты смеешь так говорить?! Я взяла тебя с двумя парами брюк и пустым чемоданом. За тобой не было даже двухсот рублей приданого — родители сами хотели сбыть тебя с рук, и после этого ты еще… Я тебе отделала будуар, я тебя отпускаю одного в кинематограф, а ты… У тебя психология уличного мужчины…

— Я… я…

— Ну вот и слезы. Мужские слезы — что вода. Чуть что скажешь — и слезы…

— Ты попрекаешь меня своим хлебом…

— Ну будет, будет… Мне пора уже. Сегодня у нас заседание по топливу. Если ты будешь паинькой, я куплю тебе булавку для галстука. С большим зеленым камнем…

— Я люблю розовые. У Шварнина есть, у Пети есть, у всех есть, всем жены покупают… Мне даже стыдно за тебя…

— Ну куплю, куплю. Прощай…

* * *

В бедных семьях будет тяжелее.

— Это еще что? Опять крик?

— А что? Точно впервой слышишь… Опять Карниха мужа бьет. За лысину таскает. Пришла с работы, а он с соседкой лясы точит. И поделом. Жена работает, семью кормит, а муж себя соблюдать должен. Не даром хлеб ест.

Жена-слесарь будет по вечерам, перед праздником, напиваться пьяной, уходить из дома с гармошкой, отсыпаться в полиции и заводить драки, а муж будет изнемогать от домашней работы и бегать сплетничать к соседям.

— И так раньше хорошо-то было… Работает, бывало, деньги домой несет. И я сыт, и дети сыты, и лишний рублишко зажму себе на картуз… Запила теперь, старшую мастерицу вздула. Если с завода вышибут — по миру пойдем…

— И не говори. Пока в холостых ходим, под родительской рукой — всякая охольница пристает, а женишься — еще того хуже. Доля уж у нас такая мужская… Вот в газете сегодня прописано, что скоро и нам права дадут… Пишут, что одного мужчину до кондукторов допустили — сам будет и билет отбирать, и в свисток свистеть. Вот тебе и мужчина. Не хуже бабы с работой справится…

Молодые люди из интеллигентных семейств будут безропотно ждать женитьбы и шумно возмущаться.

— Ну что же вы, нашли место, Сережа?

— Где же найдешь, Аким Петрович…

Все переполнено, да мужчин неохотно и берут. Платят мало, заставят стукать на машинке да покорничать с посетительницами.

— Это вы верно. Я на месте служил, так мне бухгалтерша прохода не давала. Зовет к себе в кабинет, шутки разные, намеки… Стоишь, краснеешь, а сказать что-нибудь боишься.

— Если нет заступницы, которая могла бы помочь, одинокий мужчина недолго прослужит. Особенно если хорошенький. Все лезут.

— А уйдешь — без места находишься. У меня есть знакомый один. Университет кончил… До того дошел, что в прислуги пошел служить. Так до сих пор горничной у одной адвокатессы и служит.

— Неужели? Мог бы шитьем заняться лучше.

— Здесь жалованье готовое и стол. Только на барыню свою жалуется — как, говорит, уедет муж на дачу к родственникам, так щипать меня начинает. Встретит в коридоре и ущипнет.

— Хорошо еще, что устроился. Мне одного студента недавно пришлось нянькой устраивать — две недели бедняга с рекомендациями проходил — нигде не берут.

— В мамки бы пошел. Мамок мало.

— Пробовал. Отказали. Фигура, видите ли, неподходящая… А то, что человек на последние деньги кокошник покупал, так до этого им никакого дела…

* * *

Семейный быт пойдет по иному руслу.

— Ты бы приоделся, Коленька… Сегодня Приходкина заедет предложение делать, а ты без жилета сидишь…

— Папочка, не отдавайте меня ей… Я лучше буду помогать вам на кухне, поступлю на курсы, только не выдавайте…

— Ну что ты меня, старика, мучаешь… Мать хочет. У ней какой-то подряд пролетел, так она твоей женитьбой дела поправить хочет. Я, брат, ничего не могу сделать. Сам знаешь, как теперь на курсистов смотрят… Ходят лысые, в косоворотках, женщины на них и смотреть не хотят.

— Папочка… Приходкина старше меня на двадцать три года… Она будет… Готово. Приехала.

…………………………………………

— Я, кажется, опоздала? У меня с одной банкиршей свидание было.

— Очень приятно… Садитесь. Коленька туалетом побежал заниматься.

— Ну-с, Марья Егоровна, поговорим как женщины. Вы знаете, что мне нравится ваш сын.

— Ах, мне так жалко отпускать его от себя…

— Короче говоря — я делаю предложение… У меня есть дом, я занимаю хорошее положение в акционерном обществе «Продоплут», кроме того, вскоре я буду произведена в действительные статские советницы…

— Мой Коля недостоин стать мужем такого лица…

— Бросьте. Мне нужен подруг жизни, и я остановила свой выбор на нем… Ах, вот и он сам…

— Коленька… Вот она просит твоей руки… Ну что же ты конфузишься?.. Тебе уже восемнадцать лет, дела у меня не блестящие, пенсия не такая большая…