Аркадий Гайдар без мифов
Шрифт:
Благодаря невероятному везению, которое выпало мне как собирателю исторических сведений, я оказался переполнен информацией. Два с лишним десятилетия тому назад, под сильным впечатлением от узнанного, я написал полуисторическую-полубеллетристическую повесть «Рывок в неведомое». Она легла и в основу фильма «Конец императора тайги», который продолжает появляться на телеэкранах с 1978 года, то есть более сорока лет [4] .
А сейчас я хочу остановиться только на одной сюжетной линии – на поединке Голикова с ГПУ.
4
Сценарий был мной написан совместно с Павлом Лунгиным (в титрах – Л. Павлов). Поставил фильм Владимир Саруханов.
Благодаря
Художники и карикатуристы изображают смерть в виде иссохшей старухи с косой в руках. Взмах косы, по легенде, перерезает нить жизни человека. Три недели, что длились встречи Голикова с Коноваловым, эта старуха незримо присутствовала в кабинете следователя, и Голиков, человек молодой и сверхчуткий, постоянно ощущал спиной ее присутствие.
Вот как, по моей версии, протекало это словесно-интеллектуальное сражение.
О политической грамотности пастухов
Первый свой допрос Коновалов начал издалека.
– У нас имеется заявление, – сказал следователь, – от группы хакасов. Они обвиняют вас в том, что вы присвоили часть их имущества в виде живого поголовья скота [5] . Вам должно быть известно, что такие действия противозаконны. Имеется специальное постановление Енисейского губернского исполкома. В нем указано, что излишки продовольствия разрешено изымать только в исключительных случаях и только продовольственным отрядам. В свете этого факта, который, как я полагаю, не был единственным, мне становится понятным, почему в Ачинско-Минусинском районе местное население активно поддерживает атамана Соловьева. Инородцы ищут защиты от вас. От ваших разорительных действий.
5
Все документы, упоминаемые в этой главе, подлинные. Их полный текст можно найти в книге: Камов Борис. Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров: Спецрасследование. – М.: Фаир, 2009.
– Я не отрицаю, – ответил Голиков, – что мною в селении Сарала был куплен скот для кормления сорока бойцов моего отряда. Но это единственный точный факт, который содержится в вашем заявлении. Добавлю, что приобретением скота я занимался всего один раз.
– В данном случае не имеет значения сколько. Вы нарушили постановление губернского исполкома. Следствие считает, что ваш проступок привел к обострению политической обстановки в Ачинско-Минусинском районе, к усилению бандитизма на этой территории.
– Извините, товарищ [6] Коновалов, но я ничьих законов не преступал. Скот я получил у местных жителей по доброму согласию.
– Вы хотите сказать, что полуголодные хакасы пригнали вам целое стадо в подарок?
– Не было и стада. Было всего лишь девять баранов, которых я в Сарале купил.
– Купили? На что? Советские деньги местное население здесь не берет! Или вы хотите сказать, что платили царским золотом? Но я в таком случае хотел бы знать, где вы его раздобыли.
6
В первые годы после революции существовала единственная форма обращения между подследственными и представителями государственной власти: «товарищ».
– Лично у меня золота никогда не было, товарищ Коновалов. Рассказывают, когда я был маленьким, мне подарили на день рождения пятак серебром. Но я его легкомысленно истратил. Что же касается баранов, то за них я расплатился мукой.
– Тогда не понимаю, чем эти инородцы недовольны? – смутился, а затем искренно удивился Коновалов.
– Берусь объяснить. Покупка состоялась на выезде. Обоз за собой я никогда не вожу. Заплатить мукой я смог только за трех овец. За шесть остальных выдал
Дело о мокром белье
Коновалов закашлялся, но продолжил разговор:
– Товарищ Голиков, знаком ли вам красноармеец Мельников?
– Конечно.
– Что вы могли бы о нем сказать?
– Жалко парня. Днем это был исправный боец, а по ночам он крал с веревок белье, вывешенное для просушки: наволочки, простыни, скатерти, мужские рубашки и подштанники, женские лифчики и юбки. Иногда ему подворачивались скатерти. Воровал он во время ночного несения караула. Никого в такое время рядом не было. А когда ко мне пошли жалобы, кстати от русского населения, что какой-то вор оставляет их без исподнего белья, я принял меры. Устроил засаду с приманкой. Мельников попался в момент кражи. Я отправил его под конвоем в Ужур для предания суду.
От автора. То, что сегодня выглядит как нелепость, как хулиганский поступок, на самом деле для кого-то в ту пору становилось прибыльной коммерцией. А для потерпевших большой бедой. В годы Гражданской войны Россия запредельно обнищала. В далекой Хакасии ценностью стали швейная игла, катушка ниток, костяная пуговица, кусок мануфактуры, чтобы наложить заплату на рукав пиджака или на брюки. Все это негде было купить. Только если удавалось обменять на какую-либо еду.
– Вы хорошо рассказываете, – похвалил Голикова следователь. – Красноармеец Мельников находится под следствием. Выяснилось, что он воровал и в других местах. Но в доме предварительного заключения Мельников раскаялся и написал уже нам, что никогда не хотел быть вором. Он родился в честной крестьянской семье. Но его заставил заняться этим промыслом, как сказано в письме, «командир товарищ Голиков».
Коновалов сделал долгую паузу. Вероятно, он ожидал, что Голиков начнет протестовать, но Аркадий Петрович не шелохнулся. Тогда следователь продолжил:
– По тону письма мне показалось, что Мельников к вам тепло относится. Ведь вы открыли ему возможность дополнительного заработка. Прямо он этого не написал, но дал понять, что своими доходами он делился с вами.
– Чем же он со мной делился? – не выдержал Голиков. – Женскими лифчиками? Или кальсонами? Одна штанина – ему, другая – мне?! Вы сами только что говорили, что продать-купить сейчас ничего невозможно. У населения нет денег. Идет прямой товарообмен. Я что – должен был менять женское белье на кедровые орехи? А потом продавать их стаканами здесь, в Красноярске? Не кажется ли вам, товарищ Коновалов, что покаянное письмо Мельникова – продолжение истории с якобы похищенными баранами? Там я будто бы отобрал овец у голодающих хакасов, а здесь я отнимал часть заработка у другого труженика – мелкого вора. Но самое главное. Вы прекрасно знаете, что для меня обвинение в соучастии даже в мелкой краже – не мелочь.
– Что вы имеете в виду?
Новые повышенные требования к командному составу. Штаб ЧОН губернии недавно разослал по гарнизонам газету «Красноярский рабочий». Там была статья о том, как рядовой красноармеец и его начальник украли по два или три килограмма сливочного масла. Красноармейца приговорили к пяти годам тюрьмы, а его начальника – к расстрелу. Обоснование для высшей меры было такое: «Начальник опорочил звание «командир Красной армии». Москва над командиром сжалилась. Высшую меру (за три килограмма масла!) ему заменили на десять лет тюрьмы. Подсчитайте, какой приговор ждал бы меня, как начальника боевого района, члена партии и как организатора воровской шайки из двух человек, если бы «раскаяние» Мельникова оказалось правдой.