Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров
Шрифт:
Распад Советского Союза подорвал «производственную базу» Солоухина-переводчика. Его собственная проза теперь мало кому была интересна. Всерьез опасаясь, что его скоро забудут (опасения оказались основательны!), Солоухин кинулся в публицистику.
Каждый литературный жанр требует серьезной подготовки. Публицистика, в частности, предполагает обширность познаний. Солоухин был человеком малообразованным. По крестьянскому своему происхождению он хорошо знал деревенский быт и отдельные эпизоды отечественной истории, связанные с судьбой русского мужика. Остальное не вызывало у него интереса.
Возник вопрос: как новичку от публицистики
Солоухин не обладал обширным умом, но его отличала крестьянская сметка. Он отыскал индивидуальную щель.
Солоухин стал трудиться в сфере скандальной публицистики.
Его первым опытом в этом направлении стала книга «При свете дня» — о В. И. Ленине. Хотя к тому моменту о недавнем учителе всех трудящихся сказано было немало, Солоухин сумел произнести о нем особое — скандальное — слово. Замысел удался. Скандал возник.
Специалисты обратили внимание, что эта книга была заявлена как произведение на строго историческую тему. Но источники сенсационной информации Солоухин не указывал, что противоречило самой природе историко-литературного жанра.
А в тех случаях, когда источники удавалось найти, ученые обнаруживали, что факты и цитаты Солоухиным искажены.
Один из критиков, научный обозреватель «Литературной газеты» Олег Мороз, прямо спросил Солоухина в опубликованном интервью: как такое могло получиться?
Солоухин ответил:
— Но я ведь не научный работник, а литератор… [46]
Мы еще не раз столкнемся с этой крестьянской хитростью, когда продукты возбужденной фантазии «литератора» станут выдаваться за достоверные открытия «ученого-историка».
Книга «При свете дня» любопытна еще и тем, что помогает увидеть нравственную эволюцию автора.
О «вожде мирового пролетариата» были опубликованы тысячи работ на многих языках мира. В. И. Ленин признавался самым публикуемым и читаемым автором на планете. Солоухин задался скромным намерением сбросить фигуру Ленина «с корабля Истории». В аннотации к брошюрке говорилось: «Эта книга о происхождении, хронической болезни и трагическом финале B. И. Ленина… Эта книга о В. И. Ленине, которого автор считает разрушителем могучего Российского государства».
46
Солоухин Владимир. Наваждение / Владимир Солоухин. М.: Библиотека «Огонька», 1991. № 43. С. 27.
В предисловии Солоухин простодушно поведал, как он эмоционально, а также информационно вооружался, готовясь к столь ответственной, «всемирно-исторической» работе:
«…Я потом полистал кое-какие книги и справочники. Не с той степенью дотошности, как если бы собирался писать экономическое исследование, но все же — про запас — чтобы можно было смазать по сусалам какого-нибудь "застольного" ретивого оппонента» [47] .
С такой философской и научной подготовкой недавний член парткома Союза писателей и недавний член Комитета по
47
Солоухин Владимир. При свете дня / Владимир Солоухин. М.,1995. C. 15.
…Можно свихнуться при мысли, что теоретики «первого в мире социалистического государства» всерьез полагали, что нужно уничтожить главнейшие дореволюционные сословия: царедворцев, дворян, интеллигентов, то есть писателей, инженеров, ученых, а также кадровых армейских офицеров, промышленников, купцов и даже часть «зажравшихся» крестьян.
Взамен теоретики нового социалистического государства считали нужным взять за основу общества беспородную кухарку или кухаркиного сына с нулевым слоем общей и нравственной культуры, но зато не имеющих никакой связи ни с придворными-дворянами, ни с мелкобуржуазными крестьянами.
Кухарок и кухаркиных детей (по той же «гениальной» разработке) следовало разместить не очень далеко от пайкового корыта. Постоянно глядя в сторону этого корыта, они должны были стать главной, самой надежной, «идейной» опорой советского строя.
«Идейная эволюция» В. А. Солоухина демонстрирует трагический комизм этой «философской концепции».
Чтобы только не попасть в окопы на передовой, Солоухин старательно охранял в годы войны мавзолей на Красной площади как главный символ коммунистической идеологии.
Но лишь только социалистический строй заколебался, Солоухин оказался первым, кто ударил ногой по мавзолею, освистал давно усопшего человека, идеи которого долго и калорийно, под коньячок, кормили Владимира Алексеевича.
Лет двести назад вся Европа была потрясена книгой «Записки Видока». О «Записках» писал даже А. С. Пушкин. Их автор, к тому моменту известный сыщик, рассказывал, как, предавая недавних друзей и единомышленников, он прошел славный путь от члена бандитско-криминального сообщества до начальника криминальной полиции Парижа.
«Записки Видока» и сегодня являются предметом исследования для психологов, изучающих подспудные, осознанные и неосознанные, механизмы предательства.
Надеюсь, что литературное наследие В. А. Солоухина также будет способствовать движению вперед отечественной психологической мысли…
Еще одной шумной книгой стала «Последняя ступень». Солоухин посвятил ее чекистам. Скандальность этого произведения заключалась в том, что Солоухин объявил: все чекисты были евреями. «Свеженький» лозунг «Бей жидов, спасай Россию!», полагал Солоухин, в нашей стране привлекателен в любую переломную эпоху.
Ни одно издательство печатать книги Солоухина о Ленине и чекистах на свой риск не согласилось. Их читательско-коммерческая привлекательность для широкой публики выглядела сомнительной. Автору пришлось искать богатых спонсоров, которые могли себе позволить выбросить деньги на ветер. Нашел. Однако ни славы, ни денег обе книги автору не принесли.
Заказчиков антигайдаровской кампании Солоухин устраивал. Оказался кстати и его опыт «общественного и партийного деятеля». Будучи сам еще достаточно молодым поэтом, Солоухин травил в печати «с партийных позиций» совсем еще юного Евгения Евтушенко. А затем с высот «устава партии» участвовал в травле Бориса Пастернака, удостоенного Нобелевской премии.