Аркадий и Борис Стругацкие - Двойная звезда
Шрифт:
– Не сам ли президент изо всех сил создает у Вас (и не только) это впечатление? На Руси любят несправедливо обиженных! Эффект-то чисто количественный: мы видим на экране одного президента и тысячный съезд, но власти у них поровну. Хасбулатов на собрании трудового коллектива правительства и администрации президента тоже выглядел бы ведущим неравный бой...
– Я твердо знаю, что сделал президент. Он сдвинул с места громаду реформ, то, что до него НИКТО не решался сделать: провел либерализацию цен, начал приватизацию, регулярно защищает свободу слова... Что делает съезд? Регулярно выступает против либерализации, тормозит приватизацию и непрерывно грозит свободе слова. Соответственно я к ним и отношусь. И съезд опасен даже не тем, что он что-то там грозит
– Тем более что огромное большинство номенклатурщиков спокойно служит в исполнительной власти, даже кабинетов не поменяв. Долго ли им перейти к "старым новым" хозяевам?
– Сразу после путча я говорил в интервью Константину Селиверстову: "Нарыв прорвался, но гной не вытек!" Тысячи и десятки тысяч чиновников и военных должны были быть уволены со своих постов. Этого не произошло...
– В марте 1992-го президент заявил: "Не допущу избиения опытных кадров!"
– Тогда он, видимо, еще надеялся на компромисс. Но рано или поздно ему придется пойти ва-банк, если он действительно хочет остановить реставрацию. Боюсь, что другого пути у него нет. Я против АНТИКОНСТИТУЦИОННЫХ действий, но боюсь, ему придется пойти на НЕконституционные. Или президент "обойдет" конституцию, или проиграет Новую Россию. Идеальный вариант здесь досрочные выборы профессионального Верховного Совета. Это, правда, тоже неконституционное решение, но, в конце концов, главное - не нарушать прав человека, я снова и снова это повторяю. И не должно быть спуску тем, кто нарушает закон, тем, кто призывает к насилию, кто разжигает межнациональную вражду. Но - только через суд!
– Если говорить о досрочных выборах - Вы не думаете, что печальный пример Литвы, где абсолютно легитимно перекрасившиеся коммунисты пришли к власти, а демократы из "Саюдиса" остались за бортом, настораживает? Не получим ли мы в конце этого или начале следующего года еще худший парламент, чем нынешний?
– Это будет зависеть от формулы выборов и от структуры нового парламента. Однако я почти уверен, что ТАКОГО съезда, такого влияния "красно-коричневых" у нас уже не будет. Если корпус кандидатов в депутаты подберется по принципу "профессионализм плюс готовность к реформам", то мы можем получить очень приличный парламент из людей деловитых и умеренных технократов и прагматиков. Как-никак, все известные мне социологические опросы явно демонстрируют преимущество сторонников новой России перед консерваторами и реакционерами.
– Восприняли бы Вы как нарушение прав человека идею запрета на профессии для бывшей партномен-клатуры? Или хотя бы моратория на занятие должностей на госслужбе?
– Не воспринял бы. Но оценил бы как поступок нецелесообразный. Я не увязываю накоротко политических убеждений человека с его способностью эффективно делать дело. Особенно если политические эти убеждения носили в прошлом чисто формальный характер, а нынешняя деятельность человека далека от политики. Да, с правовой точки зрения такой указ бы меня не взволновал. Но, с другой стороны, я лично знаю многих бывших коммунистов (точнее партийцев), которые вполне могут успешно работать в рамках демократии. Наверно, нужен какой-то более гибкий механизм, нежели формальный запрет. Смешно же предполагать, что среди беспартийных процент людей умных, честных и энергичных был существенно выше.
– Речь о номенклатуре - там требовались особые качества. И потом, не кривя душой: в партию шли в основном за карьерой, а продвижение "наверх" происходило отнюдь не по признакам профессионализма.
– Да, я понимаю это. Хотя людей,
– Не кажется ли Вам, что сейчас мы живем, как в "Обитаемом острове" после уничтожения башен? Некое лучевое голодание - одни рвутся на митинги, другие тоскуют о сильной руке, и многие бродят в растерянности, привыкнув жить под идеологическим наркозом...
– Я бы назвал это состояние идеологическим похмельем. Старая идеология рухнула, новой нет. Поэтому, между прочим, многим так не нравится ТВ и вообще средства массовой информации: там разброд мнений, а люди привыкли, что сказанное по ТВ или написанное в газете - истина в последней инстанции.
– Вы известны как специалист по прогнозам. Какие из них за последнее время были неудачными?
– Я вовсе не считаю себя специалистом по прогнозам. Я скорее любитель и ошибаюсь всю жизнь. Самая последняя моя "промашка" - то, что касалось путча и его результатов. Мне было совершенно ясно, что путч неизбежен, и я нисколько не удивился, когда он произошел. Мы с Аркадием Натановичем даже успели написать пьесу "Жиды города Питера", где описали (в аллегорической форме, разумеется) этот путч, причем правильно угадали, что наше поколение шестидесятников в большинстве своем примет его со склоненной головой. В отличие от поколения молодого, которое на этот путч, как говорится, "положит крестообразно и кольцеобразно". Но мы не угадали, что все кончится так быстро. Я был уверен, что это - долгая и тошная история на 2 - 3 года, а кончилось все за три дня. Тут я дал такую же промашку, как и с перестройкой вообще, - 10 лет назад мне казалось, что я не доживу ни до каких перемен, что компартия вечна, что выход - только в гигантской войне, а раз так, то уж лучше то гниющее болото, в котором мы сидим.
Я, как истый шестидесятник, - пессимист, и в оптимистических ситуациях я проигрываю. А там, где вещи смотрятся оптимистически, - я становлюсь страшно суеверным и боюсь накликать беду. Вот и сейчас я заставляю себя быть пессимистом - идет скатывание страны к прошлому! Слишком много людей захотело назад, и голоса их звучат сегодня громче, чем голоса сторонников реформ, которые вынуждены оперировать сложными экономическими понятиями - в отличие от их оппонентов с их простейшими лозунгами: отобрать, поделить, разгромить, посадить... Но есть, разумеется, основания и для оптимизма: уже существует достаточно большой социальный слой людей, вошедших в новый образ жизни. Их не более 20 - 25%, но они активны, и они будут активно защищать себя и новый курс. Вторая надежда - деидеологизация молодежи. Те, кому сейчас, скажем, меньше сорока, равнодушны и к Ельцину, и к Хасбулатову, они живут своей жизнью и делают свое дело. А кроме того, историческая правота за реформами и реформаторами...
– Борис Натанович, но если большинство в обществе желает вернуться назад, то как раз съезд, а не президент выражает волю народа...
– Это очень важный вопрос! И дьявольски сложный. С одной стороны, демократия - это по определению воля большинства. С другой - если бы человечество всегда следовало воле большинства, мы до сих пор жили бы в пещерах и охотились бы друг на друга с луком и стрелами. Очевидно, необходим некий разумный компромисс между волей большинства и потребностями энергичного, целеустремленного, образованного меньшинства. Ведь цивилизацию развивает не большинство, а подавляющее (и подавляемое) меньшинство! Выньте из человеческой истории пять-десять сотен людей, имена которых занесены во все энциклопедии, и мы разом окажемся в каменном веке!..