Аркадий Северный, Советский Союз
Шрифт:
О школьных годах Аркадия нам, практически, ничего неизвестно. В основном, сухая информация. Учился в 39-й мужской школе до 5-го класса. Перешёл в среднюю школу № 25 (уже общую) и закончил её в 1956 году. Первый выпуск. Класс 10-Б. Вот и всё. Разве что можно ещё добавить свидетельство двоюродного брата Аркадия — Бориса Павловича Соловьёва: "Он не был хулиганом, вообще был тихий, не любил шумных компаний… Помню, у него всё время обувь была худая, я его через лужи переносил. Я-то на год старше был…"
В общем, вполне обычный "средний советский школьник". Разве что, чуть больше чем другие увлечённый музыкой и песнями. Вероятно, теми же самыми, что и большинство простых советских людей. Может, какими-то больше, какими-то — меньше. Но вряд ли можно говорить о каких-то серьёзных склонностях и предпочтениях
Люди, знавшие Северного, утверждают, что достался он Аркадию от его старшей сестры Людмилы. Которой, как и многим простым советским людям, выпала горькая участь побывать по ту сторону колючей проволоки. Получила она пять лет, правда, не по политической, а по бытовой статье. И хотя потом оказалось, что она была ни в чём не виновата, но, тем не менее, отбывать срок ей пришлось… А зона — зона и есть: подъём, работа, отбой. С небольшими перерывами на "приём пищи" и чуточка свободного времени. Которое и занять-то, практически, нечем. Вот и развлекаются зеки и зечки — кто чем может. Кто-то вышивает "марочки", кто-то играет в самодельные, сделанные "из газетины", карты, а кто-то рисует альбомы и песенники. Вот такой вот песенник, говорят, и подарила она Аркадию. И если так оно и было — то, может быть, именно эта рукописная тетрадка послужила первым толчком к становлению будущей Легенды? Всё возможно в этой жизни.
Мы не знаем, конечно, насколько "знаменитым" певцом удалось стать Аркаше Звездину в свои школьные годы. Может, он был звездой вокала и семиструнки в своём дворе или в классе, а может, и нет. Позднее на эту тему появятся легенды, большинство из которых явно надуманные. Например, рассказ о том, как в десятом классе Аркаша вместо уроков занимался пением в близлежащей пивной, откуда его педагоги во главе с директором, стало быть, и вытаскивали… История эта даже не нуждается в особых комментариях — ведь в те времена среднее образование вовсе не являлось обязательным и всеобщим, и с такими фокусами Аркаша Звездин никогда в жизни не смог бы закончить десятилетку. А он, как мы уже говорили, в 1956 году её заканчивает, и получает аттестат о среднем образовании. "Аттестат зрелости" — так он тогда назывался.
А дальше в жизни Аркадия наступает какой-то странный период. Он заканчивает школу и. ничего не делает почти два года. В том смысле, что не продолжает своё образование, не устраивается куда-нибудь на работу, да и в армию его почему-то не забирают. Что само по себе довольно-таки непонятно. Впрочем, не будем ломать над этим голову. К сожалению, не осталось уже никого, кто мог бы рассказать какие-либо подробности.
Так что, вероятнее всего, юный Аркаша Звездин просто "прожигал жизнь" всё это время. Слоняясь по городу Иваново со своими ровесниками, играя на гитаре и в картишки, и попивая "Жигулёвское". Правда, Елена Раменская вспоминала рассказы Аркадия о том, что была у него в Иванове по молодости "какая-то криминальная история" и даже грозил суд. Так оно, или нет — неизвестно, но в любом случае, всем этакая Аркашкина гульня порядком надоедает — пора бы уже и за ум взяться! И отправляется он в Ленинград, где и поступает на лесоинженерный факультет Лесотехнической академии. Скорее всего, это происходит с подачи отца. По воспоминаниям родственников Аркадия, Дмитрий Иосифович одно время работал директором Лесного техникума в г. Макарьеве Горьковской области. Так что связи какие-то могли быть у него и в питерском вузе, и хотя он и умер в этом, 1958 году, но вполне мог успеть помочь.
Что
Лесотехническая академия — "лесопилка", как ласково обзывало её питерское студенчество, в середине 50-х годов была не то чтобы очень популярным вузом, но всё-таки ещё не совсем такой "непрестижной", какой стала позднее. В наивное время оттепели ещё многие молодые люди искренне рвались влиться в единый трудовой порыв коммунистического строительства. Их манила романтика открытия тайн атомного ядра, ковки ракетного щита, разведки недр и прочего… В том числе и участия в великом плане преобразования природы. Поэтому лесохозяйственный и лесоинженерный факультеты ЛТА тогда не испытывали дефицит учащихся. Однако вряд ли Аркадий был таким "романтиком". Скорее всего, он просто понимал, что без хоть какого-то диплома ему в этой жизни светит только станок или отбойный молоток, и то после службы в рядах Советской Армии. Тем более, что в родном Иванове — престижных институтов всего ничего. А, кроме того, столичное образование всё-таки гораздо больше котируется, чем областное… Но по сути — главное дело не в этом. Главное, что 1 сентября 1958 года Аркадий стал студентом Ленинградской Лесотехнической ордена Ленина Академии имени С. М. Кирова и навсегда связал свою жизнь с городом на Неве.
Глава первая
"Лесопилка"
"Таки ловите моменты удачи!"
Находилась "Лесопилка" в живописном месте, среди старинного парка, — в те времена почти на самой окраине Питера. От центра сюда надо было трястись на трамвае больше часа мимо бесконечных заводов и доживающих свой век деревянных домишек Выборгской стороны. Общежития ЛТА находились совсем рядом с местом учёбы, но они могли заинтересовать Аркадия разве только в качестве мест "морального разложения". Ведь жил он не в общежитии, а, как вспоминают его современники, у своей тётки, жительницы Ленинграда.
"Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь." — эти слова великого Поэта подходят к молодому Аркаше как ни к кому другому. Судя по воспоминаниям ровесников, учёба в вузе не особо заботила студента Звездина. Гораздо больше интересовала его столичная жизнь во всех своих проявлениях. И он с головой окунается в её изучение. Естественно, не один. В институте учится множество таких же, как он, приезжих провинциалов, которым, как и ему, тоже многое в новинку в этом чудесном городе. И вот — первые знакомства, первые компании, первые посиделки до утра под бутылочку "красненького" и с неизменной гитарой.
"Когда оказывалась гитара в компании, он её брал, он не мог спокойно пройти мимо гитары. Пел он хорошо, с душой, но не скажу, что это производило такое уж ошеломляющее впечатление, какое возникло потом, когда он начал записываться. А тогда он больше привлекал внимание не пением, а своим действительно артистическим умением рассказывать анекдоты…", — так вспоминал об этом времени Николай Браун. В те годы — студент института культуры им. Крупской, а несколько позже — поэт и диссидент, "узник совести", отсидевший 10 лет за свои убеждения. Они с Аркадием случайно встретились на какой-то студенческой вечеринке. Два совершенно разных по характеру и мировоззрению человека. Но ведь потянуло почему-то их друг к другу. Значит, было что-то общее между ними, кроме молодости и страстной жажды познания мира? Мнения Аркадия мы уже никогда не узнаем. А вот что рассказал по этому поводу Николай Николаевич Браун:
"Во многом, конечно, такие общие интересы определялись тем, что Аркадий не принимал советскую систему, не увлекаясь, правда, при этом никакими политическими мотивами, или идеологией, как таковой. Но вместе с тем помню, что я ему дал несколько книг антибольшевистского содержания. Две из них были двадцатых годов, ещё кое-что из Самиздата, и одну книгу Тамиздата. И я помню, что он с большим удовольствием это прочитывал, и в первый раз даже сказал мне: "Вот у нас в Иванове я никогда таких книг не видел. Мы ведь рядом с Москвой; вроде, там, в столице, должны быть такие люди, но, наверное, я с ними просто не успел познакомиться. А в школе мне как-то не приходилось это встречать".