Аркаим

Флорес Лия

Стоял ноябрь, холодное крошево сыпалось с набухшего неба, ветер хлестал веткой по стеклу. Алёна сидела на окошке в грязной общажной кухоньке и рыдала. Тушь черными разводами растекалась по её красивому точеному лицу. Маша стояла тут же, обнимая подругу за худенькие плечи и молча гладя по голове. Лёша из дверного

проёма молча наблюдал картину девичей жизни. Студентки суетились вокруг Алёны, кто-то протягивал чай, кто-то капал валерьянку в граненый стакан, кто-то просто пытался сказать что-нибудь успокаивающее.

– Я пропала, – шептала периодически Алёна, и снова рыдала в голос. В тот день она ещё не знала, что через неделю, когда вся группа будет отмечать «экватор», Коля сделает ей предложение, как и водится, ярко и напоказ. Через две они уже сыграют пышную свадьбу, которую удастся ускорить благодаря связям отца Алёны и «особым обстоятельствам». Именно эти обстоятельства послужили причиной таких безудержных слез. Алёна «залетела».

Лёша запомнил именно тот ноябрьский день, потому что в одно мгновение он понял, что любит свою избранницу, понял нутром, как не понимал раньше. Спокойная и выдержанная Маша смогла и утихомирить студенток, и успокоить подругу, и ему между делом сказать, чтобы он немедленно отправлялся на поиски Коли. И все это как бы само собой, будто и не было её в этот момент, вряд ли остальные свидетели сцены, вспоминая тот день, отдавали себе отчет, что Маша была героем дня, что с её легкой руки все утряслось, прекратилась истерика, явился новоявленный отец, и потом все пили чай и даже смеялись.

Странно, но вспоминая свою с Машей жизнь, Алексей чаще называл события из жизни друзей. Практически все. Кроме летней практики. Это единственное время, когда Алексею казалось, что они с Машей были по-настоящему счастливы. Практику

они отрабатывали на Урале, откапывая древние города, описывая найденные находки и строя самые невероятные предположения об их происхождении. Группу вел любимый педагог всех студентов, Андрей Николаевич. Его уважали за неутомимость и страсть в работе, которую, словно вирус, он передавал своим студентам. Маша, как отличница, всегда была не передовой. В эти летние месяцы она была по-настоящему счастлива, с блеском глаз, с волнением и предвкушением каждого нового дня, с восхищением к каждой находке, каждой косточке и окаменелости. Она светилась счастьем и заражала им всех вокруг. Ей не нужен был комфорт мягких кроватей, достаточно палатки и спальника, она довольствовалась водой горных рек и консервами вместо изысканных блюд. Правильно сказала Алёна, Маша любила только одно – науку. А Андрей Николаевич был для неё и авторитетом и кумиром одновременно.

Алексей уже давно допил кофе и вертел крохотную чашку в своих больших руках. Часы на стене тикали, отмеряя минуту за минутой, а он всё говорил, вспоминая выпуск, госы, диплом, аспирантуру, свадьбу, научную деятельность. Чем больше он говорил, тем более острым становилось ощущение, что Маша была счастлива только в работе, только под присмотром наставника. Андрей Николаевич был рядом, когда она сдавала экзамены, готовила и защищала диплом, поступала в аспирантуру и писала свою первую докторскую диссертацию. А он, Алексей, оставался тенью, верным помощником, а впоследствии мужем, который ждал окончания рабочего дня, потом окончания первой диссертации, а затем следующей. Он тоже работал на кафедре, но гораздо больше ему нравилось преподавать, поэтому на работе они практически не виделись.

Конец ознакомительного фрагмента.