Аркан. Книга 1. Седьмая вода
Шрифт:
– Не только слышал, но и схлестнуться довелось, – ответил Рем. – Приятного мало. А вот это словечко – «гёз» – его раньше не встречал.
Ему было примерно лет шестнадцать, когда под знамёнами своего отца он впервые поучаствовал в схватке с пиратами. Да и потом пришлось встретиться с ними уже в качестве стихийного лидера сводного отряда самообороны, о чём вспоминать ему было крайне неприятно…
– Популярское словечко, с северо-востока. Они ведь себя пиратами ни за что не признают… В общем, ты уж как-нибудь поосторожнее. Жилетку сними, рубаху испачкай…
– Погодите, Разор, какие, к чёрту, вербовщики? Я никуда не завербовывался! – Всё-таки он был старшим по возрасту, и Рем продолжал называть собеседника на «вы», хотя и последовал его примеру, не употребляя через слово вежливое «маэстру».
– Ну, это ты думаешь, что никуда не вербовался. Сейчас сверху сухари подадут, мы свою порцию возьмём, и я тебе кое-что расскажу…
Молодой человек снял с себя жилет и протянул его Разору:
– Возьмите.
Мужчина принял подарок с благодарностью. Даже жилетка – это всяко лучше, чем прохлаждаться в одних штанах.
Откуда-то сверху вдруг пробился лучик света, разогнав пыльный и дурно пахнущий полумрак корабельного трюма.
– Все отошли от люка! – заорал грубый голос. – Иначе пайка останется у нас!
Никого там и не было, видимо, местные старожилы уже уяснили этот момент. А Рем сидел рядом с Разором и наблюдал за происходящим, находясь в некоем отстранённом состоянии: трюм, популяры, вербовщики – всё это ещё не укоренилось в его мозгу, который не совсем отошёл от кошмарного вчерашнего дня, когда Аркану навязали участие в интригах вокруг скипетра и чуть не прикончили.
– Вот, смотри, – сказал Разор. – Сейчас будет цирк.
Какие-то люди, лиц которых не удалось рассмотреть из-за яркого света, придвинули к краю люка внушительных размеров корзину и вывернули её вниз.
Прямо на доски корабельного днища обрушился поток из сухарей и, кажется, солёной рыбы.
– Жрите, – сказали сверху, и люк захлопнулся.
В трюме всё замерло. Люди настороженно смотрели друг на друга, а потом с кормы к куче еды сунулся кто-то, видимо, самый голодный.
С носа раздался странный, но очень чёткий звук:
– Псть!
Мужичок в потёртой одежде испуганно замер и уставился на приподнявшегося на своём месте одного из каторжан. Тот снова повторил:
– Псть, – и указал пальцем в направлении кормы.
Несчастный ссутулился и отступил. Снова всё замерло. Наконец тот самый тип, который пытался обокрасть Аркана, выдвинулся вперёд. Он по-хозяйски осмотрел провиант и принялся выбирать лучшие куски для своих товарищей.
– И что? – обратился Рем к Разору. – Мы будем на это вот так смотреть? Там же наша порция тоже есть? Мне как-то не улыбается подбирать объедки с днища.
Разор ухмыльнулся, и улыбка эта получилась у него довольно зловещей.
– Я, можно сказать, ожидал этих
В этот момент трюмный сиделец уже набирал себе еду – прямо в загнутую для удобства рубаху, абсолютно не переживая по поводу того, что оставалось прочей публике. Компания на носу явно ожидала развития событий. Кто-то из каторжан цыкнул по-особенному, и воришка закончил выбирать пищу и двинулся к своим.
– А ну стоять, – вдруг чётко проговорил Разор и распрямился.
Теперь все глаза смотрели на него. Рем встал рядом с этим суровым человеком. Даже северянин отринул свою апатию и из положения лёжа переместился на корточки.
– Здесь, в трюме, больше двух дюжин человек. Вас там, на носу, пятеро. И ещё этот. – Тут Разор показал пальцем на замершего в нелепой позе типа с едой. – Он взял больше половины. Так дела не делаются.
Тот, который цыкал зубом, эдак вальяжно произнёс:
– А ты деловой, дядя? Обзовись-ка!
– Я тебе не дядя. Племянничек нашёлся… Делить будем поровну, понятно? – Ни один мускул не дрогнул на лице Разора.
– А ты что, самый правильный? Люди хотят есть, и они будут есть. А те слизняки, – каторжанин указал на корму, – они могут жрать друг друга. Если ты силён, дядя, то возьми что осталось, на тебя хватит.
– Здесь не каторга и не тюрьма. Мы все здесь в одной заднице. У нас тут нет мастей и нет обиженных, – настаивал Разор. – Поэтому делить будем поровну.
Рем не очень понял про масти, но каторжане, видимо, знали, о чём идёт речь. Вон как глаза загорелись!
– Здесь будет так, как решат люди, – гнул свою линию их предводитель.
Именно у него змеились татуировки на руках. Он как-то особенно выдохнул:
– Хо! – и все его сообщники поднялись и встали у него за спиной.
Воришка, кстати, проворно переместился в глубокий тыл. Драться с превосходящими силами противника было страшно. С другой стороны, Рем был в своих ботфортах, которые сами по себе являлись неплохим средством самообороны. А ещё имелся мощный союзник, может, даже два. И у каторжан не было никакого оружия…
– Ты просто прикрой мне спину, – буркнул Разор.
Рем кивнул, ощущая, как мерзко тяжелеют колени, и несколько раз резко выдохнул: иногда это помогало. Вдруг ситуация коренным образом изменилась: северянин, мимо которого как раз продвигались каторжане, резко привстал и огромной ручищей отвесил ужасной силы оплеуху главарю. Тот кубарем покатился на нос корабля, на ходу сбив двоих своих людей. Не дожидаясь продолжения, Разор и Рем кинулись на врага. Разор разделался со своим противником двумя хлёсткими ударами в корпус, ещё одного дёрнул за ногу северянин, обрушив каторжанина на доски днища. Рему остался воришка, и парень не стал церемониться: схватив за грудки, швырнул его о борт. Вор сполз вниз, теряя продукты: рыбу и сухари, которые вываливались из-за пазухи и из карманов.