Арканарский вор (Трилогия)
Шрифт:
– Почему медведицей?
– Медведей завлекать. Приманишь косолапого, – начал делиться опытом доморощенный маг, – и обратно в деревню бего–о–ом.
– И что дальше?
– Остановишься у своей избы, бабы ору–у–ут, разбегаются… Весело!
– Оригинальные у тебя забавки. Ну разбежались бабы, а медведь?
– Сзади пристроиться пытается, – оживился Одуван.
– Ну–ка, ну–ка, – Арчибальд тоже оживился. – С этого момента поподробнее. Какие ощущения?
– Хоро–о–ошие, – довольно прогудел Одуван. – Я как почую – в спину дышит, в человека превраща–а–юсь
– В пятак и в лесу можно было зарядить, – разочарованно протянул аферист.
– Я чё, дура–а–ак, что ли, на горбу его пото–о–м до дому переть?
– Так насчёт папы–то что?
– Да он тоже в медведя превращаться лю–у–у–бит. Вот и обознались малость. Я, понимаешь, как в пята–а–ак ему дал, сразу почуял, что это папа в медвежьем обличье, а мужикам–то сказа–а–ать не успел.
– Ну?
– Ну они его дрыном и отходили. Я сразу понял, что папа обидится. Ждать не стал, пока он в себя придёт. Вещички собрал, травки всякие и в город подался.
– Дикая у вас деревня.
– В лесу–у–у живем.
– Это я понимаю. Потому магический дозор до вас ещё и не добрался.
– Так… это… может, сбежи–и–им?
– Позорное бегство – это не мой стиль! – гордо заявил, вспоминая, сколько раз ему приходилось удирать во все лопатки от разгневанных девиц и разъярённой охраны. – Но если потребуется, я вытащу тебя отсюда в любой момент. И произойдет это не раньше, чем я добуду тебе то, что обещал.
– Что?
– Домик с жабами бе–е–е… Согласен?
– Ага, – радостно воспрял духом Одуван. – И выпивку с закуской ещё не приноси–и–или.
– Вот именно! Смотри всё не сожри, пока я нам на домик зарабатывать буду.
– Почему нам? Мне!
– Хорошо, тебе на дом, мне на дворец. Жди здесь, а я прошвырнусь, обстановку разведаю. Что–то здесь подозрительно. Какую чушь ни расскажу всему верят. Не все, правда, но верят! – Арканарский вор испарился так, как умел это делать только он, – абсолютно бесшумно.
Оставшись один, Одуван вновь затосковал. Его пугала городская жизнь, в которую он по собственной неосторожности вломился с медвежьей грацией. А ещё больше напугала внезапно пришедшая в голову мысль: его кинули. Пока он тут сидит, «младший братишка» уже драпает без оглядки где–то далеко за пределами королевского дворца. Что делать? Что делать?!! Может, в мышку превратиться и следом? Как король страшно пальчики загибал! Во–первых, во–вторых… а потом – чик, и голова с плеч! Доморощенный маг затрясся.
В дверь робко постучали. Одуван затрясся ещё сильнее, не в силах выдавить из себя ни слова. Дверь осторожно приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулась голова в белоснежном колпаке. Вместе с ней в комнату ворвались умопомрачительные ароматы.
– Ужин для господ магов, с–с–согласно распоряжению короля… – судя по всему, шеф–повар, которому приказали лично обслужить гостей, боялся не меньше Одувана.
– фу–у–у… – обрел дар речи Одуван. – Давай скорей!
Шеф–повар тоже перевел дух и шагнул в апартаменты авантюристов. Следом
Закончив работу, кухонные работники поклонились и потянулись к выходу.
– Это всего лишь первый пришёл, – облегченно выдохнул Одуван, набрасываясь на еду. Перед его глазами возник загибающийся королевский палец, отсчитывающий мгновения его жизни.
Шеф–повар, покидавший апартаменты последним, побелел и рухнул в обморок прямо за порогом. Испуганные поварята прикрыли дверь и начали обмахивать начальство опустевшими подносами. Пока его приводили в чувство, Одуван успел опустошить стол назло подельнику, предательски бросившему его погибать тут во цвете лет, после чего вновь задумался о своей горькой судьбе. Интересно, как его будут казнить? Неужели просто перережут горло? Проклятые воры! Вот так всегда: кто–то ворует, а отдуваться приходится другим. Эх, найти бы гада! Одуван размечтался.
– Лично присоветую королю поса–а–адить злодея на кол! Королевские печатки воровать! Голову рубить не позволю. Только на кол! И ко–о–ожу… кожу живьём сдирать!
Только что открывший глаза шеф–повар снова закатил их. Поварята поняли, что самим им с припадочным начальством не справиться. Они подхватили шефа на руки и поволокли к главному виночерпию отпаивать болезного его любимым лекарством. На их беду главный виночерпий в своем рабочем кабинете, напоминавшем лабораторию алхимика, был не один. Искусный винодел Арманьяк, выписанный Георгом VII из далекой горной страны, только что обсудил с главным управляющим дворцового хозяйства Мажерье один очень важный документ, дающий дополнительные налоговые льготы на выделенные ему в личное пользование виноградники.
Управляющей как раз ставил на документ печать.
– Куда претесь?!! – взревел Мажерье, торопливо пряча королевское кольцо в карман.
Испуганные поварята выронили шефа и кинулись врассыпную. Мажерье с Арманьяком переглянулись.
– Оливьен, что с тобой? – заволновался управляющий, запирая за поварятами дверь.
Главный повар не подавал признаков жизни. Арманьяк торопливо накапал грамм двести своего самого лучшего лекарства, выдержавшего не одну перегонку и пять лет, не меньше, доходившего в дубовой бочке, выдернул из–за пояса кинжал, разжал им зубы больного и плюхнул всю дозу внутрь пациента. Пациент немного побулькал, открыл глаза и, увидев склонившегося над ним управляющего, вцепился в него, завопив во всю глотку:
– Шеф! Всё пропало! Нас раскололи!
– Спокойно, Оливьен, спокойно. Кто расколол? Как?
– Новый маг. Большо–о–ой такой, во! – Оливьен попытался изобразить габариты Одувана, развел руки, невольно отпустив отвороты ливреи управляющего, и вновь грохнулся на каменные плиты пола. – Он нам уже казнь придумал. Сначала на кол посадят, а потом живьём кожу сдирать будут.
Теперь уже стало нехорошо управляющему с главным виночерпием.
– Арманьяк, плесни и мне пару капель, – слабым голосом попросил Мажерье.