Арктические походы Джона Франклина

Урванцев Николай Николаевич

Когда, наконец, Ричардсон выбрался из дельты Мэкензи, он вздохнул несколько свободнее. Спустя неделю после прощания с Франклином, отряд Ричардсона, находившийся к этому времени уже в море, впервые заметил на горизонте указывающее на близость льдов так называемое «ледяное небо». Подул северный ветер, и действительно вскоре появилась полоса льдов, заставивших путешественников высадиться на берег.

Между тем, лед скоро ушел, и экспедиция могла продолжать свой путь. Таким образом, грозное предсказание не оправдалось, льды продолжали встречаться очень редко, и, в противоположность Франклину, Ричардсон легко продвигался вперед. Побережье, вдоль которого проходил Ричардсон, изобиловало глубокими бухтами, общее направление

его было северо-восточное. Без особых приключений Ричардсон достиг мыса Бэзерст, к востоку от которого линия побережья довольно резко уклоняется в юго-восточном направления. «Этот мыс представляет собой самую северную точку материкового побережья, достигнутую во время нашего путешествия, — пишет Ричардсон. — Он расположен на милю севернее открытого Франклином Поворотного рифа и, по-видимому, представляет собой — после открытого капитаном Бичи вблизи мыса Ледяного крайнего мыса — самую северную оконечность американского материка». По этому поводу следует еще раз напомнить, что наиболее северной частью Америки является полуостров Бутия, о существовании которого в двадцатых годах прошлого века не было ничего известно.

Большую радость испытали Ричардсон и его спутники, когда увидели, что от мыса Бэзерст берег уходит прямо но направлению к устью реки Меднорудной — первой цели их путешествия. Они надеялись, что быстро и легко достигнут цели, тем более что. если не считать неприятных встреч с эскимосами, плавание их, хотя и не лишенное приключений, было на редкость удачным и половина пути до реки Меднорудной была уже пройдена.

Неожиданное разочарование охватило всех, когда береговая линия круто повернула в сторону. Много дней потратил Ричардсон на объезд двух бухт, глубоко врезающихся в материк: одну из них он назвал в честь своего начальника бухтой Франклина. Дальше направление берега снова изменилось в сторону устья Меднорудной реки. Начиная отсюда, Ричардсону пришлось опять столкнуться со льдами, на этот раз более опасными.

С высоты горы путешественники видели одни только тяжелые ледяные массы. Позади них, далеко на северо-востоке, виднелась в тумане какая-то земля.

Тяжелые льды не были сплошными, и потому проход через них не был особенно трудным. Лодки шли большей частью под парусом, так как дул преимущественно попутный ветер. Условия плавания к востоку от Мэкензи не могли даже сравниться с тем, что пришлось испытать Франклину на его пути. Наибольшая трудность плавания в проливе между материком и новооткрытой землей заключалась в существующем здесь сильном течении, несущем массы льда. Однажды «Дольфин» чуть не погиб от сжатия двух огромных льдин. Именем его и второй лодки — «Юнион» — окрестил Ричардсон этот, ставший впоследствии столь знаменитым, пролив.

Уже на совсем небольшом расстоянии от меридиана устья Меднорудной реки Ричардсон впервые столкнулся со сплоченным льдом. Сначала пробиться через него казалось невозможным, но на следующий день между отдельными частями ледяного поля началась подвижка. Путешественники протаскивали свои лодки по открывшимся в промежутках каналам. В течение всех последующих дней продвижение шло чрезвычайно медленно. Особенно серьезная опасность грозила лодкам от неожиданно всплывающих глыб льда. Эти льдины достигали такого размера, что легко могли повредить даже большое судно.

Дальше к востоку условия для плавания несколько улучшились, благодаря тому, что между кромкой льда и берегом открылись узкие полосы чистой воды.

Однажды Кендаль отправился на разведку и, вернувшись. сообщил радостную новость, что направление береговой линии отклоняется к югу и что впереди, на востоке, широкое пространство занято морем. Между видневшейся на севере землей и материковым побережьем не было таким образом никакой связи, то есть земля эта представляла собой остров, как говорит Ричардсон, «самый большой

из всех, открытых во время этого и прежнего путешествия Франклина, названный именем знаменитого естествоиспытателя доктора Уоллестона». Позднейшими исследователями к востоку от этой земли была открыта другая, названная именем Виктории. Еще через много лет было доказано, что обе эти земли представляют собой один общий остров.

6 августа экспедиция повернула, следуя за береговой линией, прямо на юг. На следующий день Ричардсон вошел в залив Коронации, открытый предыдущей экспедицией Франклина. Достигнув этого места, он мог считать свою главную задачу решенной.

До этого времени Ричардсон и Кендаль скрывали от своих спутников близость цели их путешествия. Они опасались, что внезапный поворот береговой линии или же встреча с обширным ледяным полем задержат их еще на несколько дней. Велика была радость экипажа при получении этого неожиданного известия.

На всех парусах плыли «Дольфин» и «Юнион» прямо по направлению к устью реки, столь памятной Ричардсону по страшным мучениям, вынесенным ими здесь так недавно в компании с Франклином. Отряд остановился на отдых в двухстах шагах от места, где был лагерь экспедиции в 1821 году. Немного пепла и обгорелые головни лежали на земле, никаких других следов, и в том числе оставленных здесь различных предметов, не оказалось.

Путешественники поздравляли друг друга со счастливым достижением цели и радовались тому бодрому состоянию, в каком они находились, так как впереди было еще много трудностей. Предстоявший путь вверх по реке и через тундру требовал большой затраты сил и напряжения воли. Сознание достигнутого успеха всегда чрезвычайно бодрит, а отряду Ричардсона удалось выполнить свою задачу в тридцать семь дней, причем пройдено им было вдоль неизвестного побережья 902 мили, то есть расстояние, значительно превышающее путь, пройденный Франклином в западном направлении.

Меднорудная река, как известно, чрезвычайно порожиста, и потому Ричардсон рассудил, что пытаться подняться по ней на лодках против течения потребует Слишком много трудов, а в конце концов лодки все-таки придется бросить при проходе водораздела в сторону озера Медвежьего. С сожалением пришлось решиться оставить их тут же, на месте, захватив с собой только маленькую переносную лодчонку, так называемую ореховую скорлупку, для переправ через реки. Здесь же были сложены все лишние вещи, предназначенные в качестве подарка для первых встречных эскимосов. Порох был выброшен в реку, чтобы не умеющие с ним обращаться туземцы не причинили себе вреда.

10 августа отряд Ричардсона отправился вдоль реки через тундру к Медвежьему озеру. Люди шли спокойным, ровным шагом, каждый час устраивался пятиминутный отдых, в течение которого подходили все случайно отставшие. Путешествие проходило легко и благополучно, точно шли по расписанию.

13 августа был устроен привал в месте, где 11 июля 1821 года стоял лагерь Франклина. В полдень того же дня Ричардсон, до сих пор следовавший вдоль Меднорудной реки, повернул в сторону реки Диза, впадающей в восточную часть Медвежьего озера, обследованную им осенью минувшего года.

Местность, через которую проходил отряд, была богата дичью, сильно разнообразившей питание путешественников. Вскоре они вошли в область лесов и отдыхали уже не под открытым небом, а под густыми кронами деревьев. 15-го произошла первая встреча с индейцами. Сначала индейцы приближались с недоверчивостью, готовые оборониться или даже напасть, но когда они по одежде узнали спутников Ричардсона и его самого, то, испустив крик радости, смело подбежали к отряду и стали оживленно изъявлять свои чувства по поводу неожиданной встречи. Эти люди принадлежали к племени Заячьих индейцев, обитающему в области, прилегающей с востока к Медвежьему озеру, и уже встречались с Ричардсоном предыдущей осенью.