Арктические походы Джона Франклина
Шрифт:
К тому же, время от времени, появлялись обманчивые слухи, заставлявшие воспрянуть духом тех, кто уже терял всякую надежду. Этого рода сведения часто приносились китоловами, крейсировавшими вдоль западного побережья Баффинова залива. В 1848 и 1849 годах многие китоловы вошли в сношения с местными эскимосами и слышали от них рассказы о будто бы встречавшихся им кораблях. Сообщалось, будто несколько кораблей зимуют в проливе Принца Регента, в Веллингтоновом канале и где-то за проливом Мельвиля. Разноречивость этих сведений заставляла усомниться в их правдивости. В 1849 году отправился на проверку слухов о кораблях Франклина Роберт Гудсир, брат ученого естествоиспытателя, врача с «Эребуса». На китобойном судне, управляемом капитаном Уильямом Пенни, совершил он поездку в Баффинов залив и пролив Ланкастера. Путешествие протекло вполне благополучно.
Гудсир неоднократно бывал свидетелем того, как возникали вздорные слухи, относящиеся к судьбе пропавшей экспедиции и распространяемые впоследствии эскимосами, делающими это безо всякого злого умысла. Многие известия,
Как известно, 1845 год был очень благоприятным в ледовом отношении, и потому можно было думать, что Франклину удалось сразу же пройти далеко на запад. Всем была памятна первая, знаменитая экспедиция Парри к острову Мельвиля. Почему бы Франклину не достигнуть тоже этого острова по проложенному Парри пути? Ведь снаряжение его экспедиции было несравненно лучше, чем в свое время у Парри, а инструкция требовала возможно энергичного продвижения в западном направлении. Джеймсу Россу не удалось собрать никаких сведений об экспедиции, очевидно, по той простой причине, что посещенные им места Франклин прошел, не задерживаясь в пути. Таковы были взгляды большинства, и подтверждения их искало адмиралтейство у признанных арктических авторитетов — Парри, Ричардсона, Бичи и Сэбина.
Парри утверждал, что в течение 1845–1846 годов Франклин употребил, вне всякого сомнения, все свои силы, чтобы проникнуть возможно далеко в западном или юго-западном направлении к Берингову проливу. При этом естественно предположить, что именно в первые годы ему удалось пройти довольно далеко вперед, но впоследствии оказалось, что на пути к проливу лежат непреодолимые препятствия и что возвращение назад не менее затруднено. Ричардсон, между прочим, категорически возражал против ходячего мнения, будто корабли Франклина погибли еще до входа в Ланкастеров пролив, доказывая совершенную неправдоподобность этого. Бичи смотрел на положение экспедиции пессимистично, больше всего опасаясь цынги, могущей погубить всех людей. На высказанные сомнения, сможет ли человек вообще выдержать пять зимовок подряд, отвечал Сэбин, личный друг Франклина. Он говорил, что «где могут жить эскимосы, там могут прожить и англичане. Отнюдь не невероятно, что англичане, прибывшие на остров Мельвиля весной 1849 года, окажутся живыми в 1850 году. Если же они уже в 1848 или 1849 году попали на Землю Бэнкса, то это дела не меняет, потому что там имеются те же или даже лучшие природные источники питания и топливо, и, кроме того, переправа на остров Мельвиля здесь не должна быть затруднительна». Это последнее мнение сыграло большую роль в истории полярных исследований того периода, вызвав серьезную, длительную дискуссию. Для судьбы Франклина оно имело большое значение прежде всего тем, что Сэбин высказался в пользу отправки новой экспедиции, считая ее отнюдь не бесполезной; во-вторых, тем, что он согласился с Парри, предлагая искать пропавших в районе островов Мельвиля и Бэнкса, и, наконец, тем, что, подняв вопрос о возможности для европейца существовать там, где живут только эскимосы, он вызвал к жизни ряд позднейших поисковых экспедиций.
Не следует думать, чтобы вопрос о местопребывании Франклина был таким образом окончательно решен, но так как не было возможности отправлять десятки экспедиций для исследования всех возможных заливов и островов, то решено было сконцентрировать все свое внимание в первую очередь на обследование окрестностей острова Мельвиля. Отсюда предполагалось отправить по всем направлениям многочисленные санные отряды, поручив им внимательно осмотреть все острова этого обширного архипелага. Из числа других путей, которые, как предполагалось, Франклин мог бы предпочесть для проникновения на запад, наиболее вероятным казался расположенный севернее Ланкастерова пролива пролив Джонса. Правда, в инструкции ясно говорилось, что следует избрать именно путь через Ланкастеров пролив, но, во-первых, можно было все-таки допустить, что он оказался в 1845 году непроходимым, и, во-вторых, обследование этого пролива казалось самому Франклину, как мы уже видели выше, весьма любопытной задачей. Все же большинство авторитетов и само адмиралтейство считали такой вариант пути экспедиции Франклина не слишком правдоподобным, и если в программу отправляемой экспедиции все же входило обследование этого пролива, то только в силу совсем других соображений. А именно — казалось более вероятным, что Франклин сделает попытку повернуть из пролива Бэрроу в северном направлении, избрав для итого канал Веллингтона. Состояние льдов, встреченное им на севере по выходе из канала, могло бы оказаться таковым, что экспедиции пришлось бы искать спасения через пролив Джонса, представляющего кратчайший путь в Баффинов залив.
Насколько серьезен был интерес к судьбе экспедиции Франклина в самых широких кругах населения Англии, видно уже из того, что в Палате общин был возбужден вопрос о том, чтобы все материалы, касающиеся этой экспедиции, были полностью сообщены Палате, дабы она могла принять деятельное участие в спасательных работах. Выступавший по этому вопросу оратор требовал, чтобы поиски были поставлены на самую широкую ногу и чтобы правительство
Все надежды возлагались только на снаряжаемую адмиралтейством экспедицию, потому что трудно было рассчитывать на помощь со стороны. Дело в том, что известие о назначенной премии было получено уже после выхода китобоев в море, а если бы они даже и узнали об этом по прибытии на рыболовные станции, то все равно не смогли бы отправиться на поиски, не имея с собой подходящего снаряжения. Кроме того, участие китобоев в спасательных операциях зависело не столько от них самих, сколько от их хозяев. Капитаны китобойных шхун и промышленники славились своей смелостью и преданностью взятому на себя делу. К несчастью этого нельзя сказать про владельцев фирм, сидящих у себя дома. Они считали все это предприятие делом безнадежным и, конечно, меньше всего старались содействовать ему, опасаясь за целость своих кораблей.
Итак, решено было повторить экспедицию Росса — Ричардсона — Мура, но масштаб ее должен был быть в несколько раз больше. Со стороны Ланкастерова пролива был направлен отряд из четырех кораблей под начальством капитана Горацио Остина, со стороны Берингова пролива — два корабля, руководимые капитаном Ричардом Коллинсоном и коммодором Мак-Клюром, тогда как со стороны суши действовала партия лейтенанта Пеллена. Похождения этой лодочной экспедиции уже вкратце описаны нами, о путешествиях Коллинсона и Мак-Клюра речь впереди, сейчас же остановимся на предприятии Остина и других экспедициях, пытавшихся подобно ему проникнуть в область американской Арктики со стороны Баффинова залива и пролива Ланкастера.
Остин стоял во главе отряда из четырех судов: двух больших парусников — «Решительного» и «Помощи» и двух винтовых пароходов — «Пионера» и «Неустрашимого». Снаряжение этих четырех кораблей обошлось в 114 513 фунтов стерлингов. Экипаж их состоял из 180 человек. Эта экспедиция считалась главной, и именно на нее возлагались самые большие надежды.
Совершенно независимо от этой экспедиции должна была действовать другая, отданная под начальство уже известного нам капитана-китолова Уильяма Пенни. Это предприятие было тоже правительственное, но отпущенные на него средства были несравненно меньше Остиновских. Все же Пенни удалось приобрести и снарядить два небольших крепких клипера, названных им «Леди Франклин» и «София», истратив на это дело всего лишь 15 170 фунтов. Пенни славился знанием полярного мореплавания, смелостью и решительностью характера, превышая в этом своих сотоварищей-китоловов. На промыслы он выходил первым, а возвращался из льдов чаще всего последним. Трудно было найти более подходящего человека для выполнения подобной задачи. Адмиралтейство сначала заинтересовалось представленным ему Пенни планом спасения экспедиции Франклина, а потом предложило самому Пенни взять на себя его выполнение. Оно исходило при этом из очевидной пользы, которая должна получиться от «соединения силы британского флота с опытностью и верным взглядом китолова». Думается, что в данной ситуации опытность и верный взгляд должны были играть главную роль.
Много было желавших принять участие в организуемых спасательных работах. Среди добровольцев были люди с большим опытом и знаниями. Были среди них и такие, что уже работали в Арктике и хорошо знали трудности полярных путешествий. Многие предлагали не только свои услуги, но рекомендовали разнообразные меры и представляли планы спасательных экспедиций. Наиболее опытным и почтенным среди всех этих людей был несомненно Джон Росс, неутомимый старик, горящий юношеским огнем и снедаемый честолюбием. Росс пытался доказать, что он, и никто больше, должен быть поставлен во главе нового предприятия по розыскам и спасению пропавшей экспедиции. Девять аргументов приводил он к этому, и среди них был тот, что он опытнее и старше всех, и тот, что в его распоряжении есть охотники-китоловы, которые согласятся работать только под его начальством. Он называл Франклина своим учеником и напоминал в своих представлениях адмиралтейству, что он обязался подать экспедиции своевременную помощь, имея на этот счет с Франклином особую договоренность. Еще в 1849 году Росс утверждал, что первая спасательная экспедиция непременно потерпит неудачу, предлагал продать корабли его племянника, знаменитые «Предприятие» и «Исследователь», а вместо этого отправить под его начальством новую экспедицию на совсем небольших судах. Правильность этого мнения подтвердилась много десятков лет позднее, когда — уже в двадцатом столетии — Руал Амундсен легко прошел через эти воды на своем крошечном суденышке — всемирно известной «Йоа». Британское адмиралтейство не доверяло Россу, несмотря на его опытность и правильность его предсказаний. Ему выражали сочувствие, но не принимали его предложений. Тогда озлобленный Росс обратился за содействием к Гудзоновской компании. Ради спасения Франклина, оказавшего ей в прежнее время столько услуг, компания поддержала проект новой экспедиции во главе с самим Россом. На ее средства и некоторые частные пожертвования Росс снарядил два маленьких корабля — «Феликс» и «Мэри» — и готовился к отплытию. Он был в самом благодушном настроении, так как достиг своего и не связал себя при этом никакими обязательствами с адмиралтейством, а мог действовать по своему усмотрению.