Арктический удар
Шрифт:
– Давай, козлик, скачи дальше, уже немного осталось. Вон кустик голубики, видишь, обглодаешь его, и полегчает.
Патруль мы видели лишь один раз. Пятеро немцев шли вдоль берега, мы были выше и дальше на склоне, так что нас не могли заметить. В целом же идти было приятно и легко. Не надо в этом времени опасаться датчиков движения и скрытых камер на какой-нибудь глухой тропе, после чего над вами через пять минут повисают вертолеты со спецназом, а по дорогам мчатся машины с мотострелками, оцепляя весь район. Как на тех учениях, еще там, «Север – две тысячи какой-то», которые армейские острословы прозвали «Путин – две тысячи какой-то», из-за присутствия Самого, – и между прочим, тогда нас так и не поймали, а мы прошли куда надо и сделали что надо, хотя побегать
Сообщение на лодку, короткий отдых перед последним броском. И вот мы на вершине! В точке зет. Ставим аппаратуру, срисовываем картинку, скидываем инфу. Заканчиваем здесь, переходим на запасную – игрек. Попутно внимательно наблюдаем за обстановкой.
Немцы здесь непуганые. Вели себя именно так – неся патрульно-постовую службу как давно заведенный и неизменный церемониал в миллион первый раз. Не было тут, в текущей реальности, партизан, подпольщиков. Да и наши диверсы сюда не наведывались. Нет, орднунг есть орднунг – объекты огорожены колючкой, вышка торчит с пулеметом, блокпост на въезде со шлагбаумом и двумя пулеметными гнездами, часовые бдят. А ничего не происходит. Время идет. Долго. Пусто.
А мы были как раз таким, опытным и творчески мыслящим врагом.
Поначалу мы намеревались держаться строго в рамках задания. Отметить на карте общежитие и штаб, два здания барачного типа, над одним из которых болтается флаг, кинуть ЦУ для «Гранитов» и делать ноги. Но фрицы сами спровоцировали нас своим злостным неуважением к советскому спецназу (пластид у нас был на всякий случай).
Уж очень удачно располагалась точка игрек – как раз над складом ГСМ! Пара зарытых в грунт цистерн, несколько штабелей бочек – и все это, огороженное колючкой, охранялось всего одним часовым, уныло болтающимся по периметру! Причем часть его пути была не видна с других постов. Со складом боеприпасов, располагавшимся в полукилометре, сложнее – там упомянутая вышка с пулеметчиком наверху, часовой на воротах и два патрульных, ходящих по периметру вокруг навстречу друг другу. Подобраться почти вплотную незаметно при нашей тренировке и некотором везении было вполне реально. Также на руку полное отсутствие здесь сигнализации, самой древней и простой, системы «гав-гав», этих поганых четвероногих тварей, по недоразумению называемых «друзьями человека». Короче – работаем!
Рядовой охранной роты Эрих Ашман уже пятый раз проследовал по тропинке вдоль забора из колючей проволоки, за которой стояло множество бочек и пара зарытых в грунт цистерн. Это был его участок охраны, сорок метров туда и столько же обратно, он был рад, что стоит здесь, а не на шлагбауме при въезде на аэродром, где надо перед каждым надутым индюком тянуться. Тут, у склада с горючим, спокойно, бояться некого, эти рыбоеды и не помышляют ни о какой пакости. Одно плохо, закурить нельзя, но пару часов потерпеть можно, а вот если фельдфебель поймает… Это зверь еще тот, за провинность на всякие гадости горазд, лучше месяц на шлагбауме, чем неделю отрабатывая его придуманное наказание.
Так он шагал, размышляя о превратностях службы, до смены караула оставалось более часа, и он уже предвкушал отдых. И тут кто-то схватил его сзади, закрыл ладонью рот. Крик застрял глубоко в горле, адская боль пронзила правый бок, и сознание вместе с душой улетучилось из его тела.
Часового снял Брюс. Юрка Смоленцев из Звенигова – классный рукопашник, получивший свой позывной оттого, что случись ему встретиться с киношным Брюсом Ли, китайского чемпиона гарантированно унесли бы, и хорошо, если не ногами вперед. Еще он виртуозно владел ножом, на короткой дистанции предпочитая его «бесшумке». Так что фриц, который мирно брел вдоль забора с винтовкой за плечом и, очевидно, думал о своем звере-фельдфебеле, который на этом посту категорически запрещает курить, умер быстрее, чем успел понять, что случилось. Неплохая цель, столько бочек, парочка сюрпризов не помешает, если мы уничтожим этот склад, то на несколько дней полеты точно прекратятся. Время пошло – вперед! Сменить этого должны не раньше чем через полтора часа, уж график-то мы срисовали.
Быстро и незаметно пробравшись на территорию склада, забитого множеством бочек, и прячась за ними, направился к одной из цистерн. Заряд пластида под цистерну установить на тройной взвод – радиокоманда, время, неизвлекаемость, – теперь предотвратить бабах фрицы теоретически могут лишь не дыша и не чихая вблизи, в темпе вывезти весь склад. Здесь все – быстро, ко второму объекту! А мы идем внаглую, понизу – Брюс накинул шинель часового, в расчете на то, что один вроде бы свой и трое при нем будут менее подозрительны на взгляд издали, чем четверо неизвестно кто странного вида (хотя форма наша, при некотором воображении, издали могла сойти за немецкую летную). Встречи лицом к лицу это, конечно, не выдержит, но не сказать, что тут оживленно. Пару минут, ну только пару минут! Вряд ли нам попадется группа фрицев – тем более что технари тут часто ходят без оружия.
Со складом ГСМ, как оказалось, соседствовала электростанции. Слышалось тарахтение дизелей, часового у входа не было! Естественно, мы расценили это как приглашение войти. Внутри оказался только один немец, чумазый, без оружия, ковырялся в каком-то агрегате. Рэмбо выстрелил ему в затылок из «бесшумки». Шварц за полминуты приладил под станинами обоих дизелей по такому же «сюрпризу», что на складе горючки, еще несколько секунд ушло на то, чтобы оттащить тело моториста в дальний угол, где его нельзя заметить сразу из дверей.
Дальше – домик с антенной. И тоже никого снаружи! Подходим. Дверь открывается сама! За ней рослый фриц, на шее висит МР-40. Мы – на адреналине. Не останавливаясь, даже не успев задуматься, бью фрица ножом. Впихиваем тело внутрь, не дав ему упасть, врываемся сами. Коридорчик. Первая дверь – подсобка, никого. Дальше сразу две – налево и направо. Вместе со Шварцем врываюсь в левую, пока Рэмбо и Брюс – одновременно – в правую. Передо мной аппаратная, горят лампочки, что-то гудит, старинная аппаратура, приемники-передатчики размером со шкаф, полки с какими-то железками, провода. И фриц, как паук, во всем этом. Мелькнула мысль: «Ну точно, сисадмин в офисе». Даже обернулся на меня так же возмущенно – как на вторгшегося в его епархию. Стреляю ему в голову. Кажется, он ничего не понял.
– Порядок, командир! – это уже Брюс.
– Шварц, Рэмбо, разберитесь! – указываю на аппаратную.
Пока ребята все там минируют, заглядываю в правую дверь. Мертвый офицер узким серебряным погоном навалился на стол. Бумаги, вот, похоже, шифры, и журнал. Засовываю в сумку. Все, уходим!
А вот сейчас настоящая работа. От нас до склада боеприпасов метров сто. Все зависит от наших снайперских способностей, нас четыре стрелка и четыре цели, риск, конечно, но нельзя иначе! Дистанция – вполне: два винтореза и два «вала» у нас. Завалить всех так, чтобы никто не выстрелил, не вскрикнул. Выждать время, чтобы ходившие оказались на простреливаемой стороне. Щелчок по рации. Начали!
Удалось. Главное, пулеметчик наверху так и сел внутри своей конуры, не вылетел наружу! Лежит охранник у шлагбаума, лежат двое часовых. Вперед!
Быстрым шагом – бежать нельзя, вдали иногда мелькают техники или еще кто-то. Мы тоже идем, будто у нас там законное дело. Жмуриков быстро или внутрь, или в канаву, с глаз долой. А Шварц – внутрь! Через пару минут выскакивает, довольный.
– Сделал!
Мы уходим. До домика радиостанции тем же быстрым деловым шагом. Дальше, увидев, что никого в поле зрения, бежим. Господи, дай еще три минуты! Если у кого-то из фрицев зацепится глаз на вышке часового! Или понадобится зайти по делу на радиостанцию, на любой из складов! Фрицев сейчас уже ничто не спасет – все взорвется. А мы уйдем при любом раскладе, но вот удастся ли без потерь?