Арлангур
Шрифт:
– Вы про его трюк с привидениями?
– Это были не призраки, – покачал головой маг.
– Я тоже удивился! Привидение не способно вышибить дверь, поймать на лету сумку и нести ее, как настоящий человек. Но тогда что это? Как оно называется?
– Ничего сказать не могу, раньше я такого не видел, – пожал плечами старший волшебник. – На это представление Парзинг потратил энергии в три раза больше собственной нормы.
– А где он ее взял? И как сумел использовать? Насколько я знаю, обычный человек способен пропустить через себя лишь ограниченное количество энергии. Иначе он просто
– Видать, не зря у нас поговаривали, что его мать в молодые годы путалась с верховным магом… Но даже родства с избранным в данном случае недостаточно: сейчас весь его внутренний магический круг в трещинах, которые самому ему не залатать. Парень сотворил невозможное. Теперь наша очередь оказать ему помощь. Надеюсь, никто не против?
– Нет! – за всех ответил Лиртог. В его кратком ответе прозвучало столько непоколебимой уверенности в их единодушии, что берольд не рискнул поинтересоваться, а в чем, собственно, будет заключаться помощь?
– Тогда начнем. Положите ладони на голову Парзингу.
Три пары рук накрыли голову бледного юноши, и Юрлинг пробормотал заклинание. Мурланд почувствовал сначала жар во всем теле, затем холод в кончиках пальцев. В глазах потемнело, а в ушах раздался неприятный вой, словно рядом появилась стая голодных шурданов.
– Полчаса отдыхаем – и в путь, – закончил необычную процедуру маг.
– Ему хватит этого времени? – воевода посмотрел на больного.
– Через десять минут он будет здоровее многих. Отдых нужен нам. Чудотворный саркофаг отбирает слишком много магических и физических сил. Рекомендую всем плотно перекусить.
– Чудотворный саркофаг? Ни разу не слышал о таком заклинании. – Проводник принялся доставать продукты из торбы.
– Неудивительно, его почти не используют в Далгании.
– Почему?
– Мало кто согласится пойти на смертельный риск ради спасения другого человека.
– Смертельный? – Сумка выпала из рук берольда.
– Саркофаг связывает участников заклинания в одну цепь, и в течение недели разрывать ее больше чем на полчаса опасно. Очень опасно. Потом чары прекращают свое действие, а больной полностью избавляется от недуга. – Юрлинг отрезал ломоть мяса и с удовольствием отправил его в рот.
– Что означает «разорвать цепь»? – В отличие от критонца, Мурланд начисто лишился аппетита.
– Ни один из создателей саркофага не должен отходить от остальных на расстояние дальше десяти шагов.
– Как?! А если приспичит? – заволновался вельможа. Он не хотел расставаться с мыслью о побеге.
– Если даже очень сильно приспичит, тридцати минут все равно должно хватить.
– Что же получается: если кто-нибудь из нас отстанет, Парзинг умрет?
– Мы ценим твою заботу о нашем товарище. – Юрлинг похлопал побледневшего Мурланда по плечу. – Нет, когда я почувствую разрыв цепи, постараюсь переключить ее на тех, кто будет рядом. А вот отставшему помочь не удастся, он неминуемо погибнет. Так что старайся держаться в пределах видимости.
«За что же мне такое „везение“? Опять вляпался в историю с иностранцами! Теперь еще неделю ходить на волоске от смерти». – Мурланд готов был закричать с досады.
– В вашей э… Саргандии всегда так поступают? Сначала вовлекают
– Ты еще вчера вечером понял, что к Саргандии мы не имеем никакого отношения. А в Критонии воин, отказавшийся помочь другу в беде, либо трус, либо предатель, – твердо заявил Лиртог.
– Все равно я должен был знать, на что иду. Заодно бы и выяснили сразу, кто тут трус, а кто нет! – Берольд тоже умел разговаривать на повышенных тонах. – Мне до зубовного скрежета надоели ваши недомолвки! Идешь как в тумане и не знаешь, какой подарок выплывет из него в очередной раз!
– Твоя история с невестой тоже была далека от совершенства, однако мы не стали к ней придираться, – усмехнулся Юрлинг. – Хочешь правды от других, будь откровенен сам.
Берольд понял, что попался в собственную ловушку. Он решил, что отступать поздно, и рассказал все, начиная с неудавшейся шутки над зирканцами.
– Да, я беглый преступник, которому дали возможность убежать. Для чего? Пока не знаю. Теперь ваша очередь раскрывать карты, – закончил вельможа свой рассказ.
– Ладно, – примирительно сказал Лиртог. – Думаю, стоит ему объяснить, зачем мы здесь.
Юрлинг не видел в этом необходимости, но поскольку воевода был в их отряде старшим, то маг начал рассказывать:
– Лысые парни, которых ты видел в заведении Орданга, задумали устроить крупную заварушку между нашими странами. Они нападают на мирных людей, уничтожают целые поселения. При этом на месте преступления оставляют трупы критонских воинов, если резня происходит в Далгании, или подданных Бринста, если творят свои злодеяния у нас. Племена Критонии, чего греха таить, любят повоевать и без всякого повода, а тут им преподносят священную войну на блюдечке. Такой предлог может объединить весь народ нашей страны, и тогда я не завидую твоему королю.
– Но в чем конкретно состоит ваша миссия? Почему лысые охотятся на нас?
– Дауроны допустили две непростительные ошибки: случайно оставили живого свидетеля в нашем поселке и захватили в плен сына нашего вождя. За первую ошибку их отряд поплатился своими жизнями, а из-за второй мы вынуждены идти в Шроцген.
– Предупредить Бринста?
– Нам абсолютно нет дела до твоего короля! Дауроны продали тринадцатилетнего мальчика шроцгенскому купцу, как раба. Это кровное оскорбление для всего племени. Наша задача – освободить ребенка. А потом мы серьезно займемся теми, кто хоть как-то причастен к похищению. Не в наших правилах прощать мерзавцев.
– Если вы уничтожили весь отряд, как остальные узнали, где искать виновников?
– Все зло от денег, – вздохнул Юрлинг. – Кто-то из лысых обронил монетку, а наш хозяйственный Парзинг ее подобрал. Молодой еще, неопытный.
– Все это время монета была с ним, а обнаружить нас смогли только сейчас? – До сих пор молчавший Лиртог начал в задумчивости вертеть в руках обглоданную кость.
Юрлинг отхлебнул из походной фляги, прежде чем ответить:
– Получается, что наш удалец полностью заглушает не только собственное магическое излучение, но и излучение всех предметов в своих карманах. Живая шапка-невидимка. А стоило ему отдать едург – и нас сразу обнаружили.