Арлекин
Шрифт:
–Потому что она не делает ничего плохого, - добавил Натаниэл.
–Что?
– переспросила я, и мы все уставились на него.
–Она не использует свою силу против нас, она скорее использует то, что в нас уже сидит. Возможно, именно поэтому святые предметы остаются в покое?
Я улыбнулась ему.
–И когда ты так поумнел?
Он пожал плечами, но выглядел счастливым.
–Что, если я вызову Мобильный Резерв, и она возьмет их под свой контроль? Я не могу гарантировать, что они не возьмутся стрелять друг в друга или в Паству Малькома. Как только мы окажемся на их территории, я потеряю контроль над ситуацией.
–Не думаю, что мы контролируем ситуацию уже сейчас, - заметил Мика.
–Ну спасибо, - ответила я.
Он мягко коснулся моего плеча.
–Анита, ты и правда пытаешься решить, что будет лучше, вызвать полицию или довериться людям и животным Жан-Клода?
Я
–Ты прав, абсолютно прав. Именно это я и пытаюсь решить.
–Не заподозрит ли Зебровски и остальные ребята что-нибудь, если ты просто сбежишь отсюда?
– спросил Натаниэл.
–Как только ордер подписан, я вольна делать все, что считаю нужным. Я имею полное право не привлекать полицию. Но Арлекин все обернул так, что ордер на самом деле не так уж действителен.
–Это как в старых фильмах, позор тому, кто даст умереть гражданскому лицу, - заметил Натаниэл.
У меня получилось смутиться.
–Это слегка не мое. У меня просто нет права на это сослаться. Это было бы чертовски удобно.
–Не важно, что мы будем делать, но делать это нужно прямо сейчас, - заметил Мика.
Я чувствовала себя парализованной, никак не могла решить. Это было очень непохоже на меня в критической ситуации. Я отошла от них обоих подальше, так чтобы они меня не касались. Я начала глубоко, успокаивающе дышать. Все, о чем я тогда могла думать, было то, насколько близко я была к тому, чтобы позволить убить Питера. Он возможно станет ликантропом, в свои-то шестнадцать. Я позволю убить Малькома? Мне не хотелось рисковать кем-то еще. Я не могла вынести даже мысль о том, что из-за меня умрет Зебровски, а мне придется сообщить о его смерти его семье. Я не смогу…
Меня обхватили чьи-то руки, и перед моим взором оказалось лицо Натаниэла.
–Я чувствую это, - сказал он, - чувствую, как она заталкивает в тебя сомнения.
– Его руки обхватывали мои, его лицо было очень серьезным. Внезапно меня будто захлестнула уверенность. Уверенность, построенная на непоколебимой вере. Он верил в меня. Он был уверен во мне полностью, без остатка и колебаний. Я хотела было испугаться, что никто не может быть настолько уверенным во мне, но страх растаял в потоке его веры. Он просто знал, что я сделаю все так, как надо. Он знал, что я спасу Малькома. Он знал, что я накажу зло и спасу добро. Он просто верил. Это была одна из самых утешительных вещей, которые я когда либо испытывала. Была небольшая часть меня, которая бесновалась на фоне, выкрикивая, что его вера основана не на вере в Бога, а на вере в меня. И снова я испугалась или просто попыталась бороться с этим, но не смогла. Я ощущала его уверенность, и в ней не было ни одного повода сомневаться.
Я смерила его взглядом и улыбнулась.
–Спасибо, - сказала ему я.
Он улыбнулся мне той улыбкой, которая была бы его настоящей, не будь его жизнь настолько полна жестокости. Это была та улыбка, которую он обрел за последние месяцы. Я помогла ему обрести ее. Я и Мика.
Мика подошел к нам максимально близко, но не пытался нас коснуться.
–Сила исходит от вас волнами. Это похоже на то, что бывает иногда, когда ты касаешься Дамиана.
Я кивнула и обернулась к Натаниэлу. Я никогда не спрашивала себя, какую пользу приносит моя связь с Натаниэлом, как с подвластным зверем. Дамиан, как мой слуга-вампир, подарил мне часть своего самоконтроля, отточенного за столетия, проведенные во власти Мастера-садиста, о котором я только слышала, и говорили о нем только плохое. Мне никогда не приходило в голову спросить у Жан-Клода, что он получил от связи с Ричардом, но если мы переживем этот вечер, я непременно спрошу.
В этот момент мужчина, стоящий передо мной, поцеловал мои руки. Поцеловал не похоти ради, хотя и это в нем давно скрывалось, а потому что только так он мог бы заставить меня поверить в себя саму.
Глава 42
Эдуард вырулил на стоянку при Церкви Вечной Жизни в компании сидящего рядом с ним Олафа. Я решила сесть в средний ряд с Микой и Натаниэлом. Грэхом сел один назад. Эдуард даже не спросил, почему я не стала возражать против Олафа на переднем сидении. Я думаю, он не захотел бы еще раз наблюдать, как Олаф на меня пялится. Это не мало говорило о беспокойстве Эдуарда, и много о том, что сделал Олаф, пока я была без сознания с открытой раной.
Парковка была так забита, что яблоку негде было упасть, поэтому нам пришлось не совсем законно парковаться рядом с небольшой лужайкой со скамейками и деревцами. В декабрьском холоде все было не настолько радужно, хотя, возможно, это были просто мои ассоциации. Когда я в последний раз ступила на лужайку возле Церкви, мне пришлось на ней казнить вампира. С пистолетом
Церковь возвышалась над нами белым и одиноким призраком. Из-за лаконичности и отсутствия художественного оформления Церковь всегда казалась мне незаконченной. Ни один священный символ недопустим, когда основа твоей паствы - вампиры.
Мы прошли по широким белым ступеням к двустворчатой двери. Грэхэму выпала честь открыть для нас эти двери. У меня не хватило бы терпения оспаривать этот момент, и я определенно была рада, что Эдуард вообще решил не спорить, потому что он видел пушечное мясо с первого взгляда. Он не любил подставлять пушечное мясо, но Грэхэм не был вооружен, и я не была в него влюблена. Для Эдуарда мое мнение стало его собственным в данном вопросе. Правда и я к нему прислушивалась. Я хотела, чтобы все отсюда сегодня ушли живыми, но если выбирать, то конечно в первую очередь меня беспокоили мои возлюбленные. Если вам трудно сказать это вслух хотя бы себе, то стоит держаться подальше от перестрелок и сидеть дома с семьей. Вот если по совести, кого бы вы спасли? Кем бы пожертвовали? Мы дали добро Грэхэму распахнуть обе створки двери. Он даже не пытался быть осторожным. Он стоял в дверном проеме темным силуэтом, окаймленным нимбом льющегося изнутри здания света. Он обернулся ко мне с улыбкой, будто совершил что-то очень хорошее. Я мысленно прочла молитву о том, чтобы Грэхэма сегодня не убили. Да, предполагалось, что бой будет на метафизическом уровне, никакого реального оружия, но есть множество способов убить силой мысли. Я видела, как такое делают. Черт, я сама так делала один или два раза. Незаконно применять так силу, но ведь это была самозащита. Как поступили бы вы, я вообще промолчу.
Натаниэл взял мою левую руку. Он был теплым, чуть теплее, чем должен, будто его лихорадило, но на его руке не было и капли пота. Это была не болезнь. Это была сила. Она поднялась вверх по моей руке волной жара, которая затанцевала по моей коже мурашками. Я немного отступила по ступеням. Мика взял вторую мою руку. Он хотел помочь, но сила перескочила от меня к нему. И она ему не предназначалась. Она искала Дамиана, жаждала его ощутить по вторую сторону от меня. Он должен был поглотить огонь, а Мика никогда остужающим эффектом не обладал. Сила нашла единственную вещь, с которую могла призвать. Наше общее животное. Я фактически призвала его леопарда вырваться наружу из его тела. Но Мика мог управлять этим, и мягкая волна бархатом прокатилась от его зверя к моему. Я была поймана между двух леопардов. И не было другого зверя, чтобы отвлечь моих животных.
Я почти заорала.
–Не сейчас!
Густой голос Олафа спросил.
–Что это?
У меня не было времени озираться по сторонам, высматривая вновь прибывших. Я знала, что если что-то будет не так, об этом позаботится Эдуард. Я верила ему.
Мике удалось отнять свою руку от моей. Он опустился на колени прямо на ступенях, будто было что-то еще, гораздо худшее, чем проблемы с его зверем. Полнолуние было еще не так близко. Он не должен был потратить столько энергии. Грэхэм подошел к нам. Он двигался быстро, но леопард во мне поднимался быстрее. Он расчищал себе путь сквозь мое тело. Мне нужно было отдать этот жар. Я почти дотянулась до Жан-Клода. Он был вампиром. Он был холодом могилы, но он никогда не был для меня тем, что было сейчас необходимо. Он всегда будил во мне только страсть. Мне нужно было срочно что-то придумать. Я бросилась к другому вампиру. Это оказался Дамиан. Я потянулась к нему в отчаянии. Я умоляла мысленно «спаси меня, спаси нас, потуши этот пожар». Я почувствовала его колебания, когда он услышал мои мольбы. Я знала, что кто-то подхватил его под руку, чтобы не дать ему упасть. Но моя сила пожирала его. И он дал мне то, о чем я его умоляла. Он дал мне прохладу. Тот особенный самоконтроль, который помог ему выжить и сохранить рассудок в годы рабства у его создателя. Он отдал мне тот контроль, который помог ему выживать и ничем, ни словом, ни мыслью, не выдавать своих переживаний. Он отдал мне этот контроль в виде холодной, стальной силы воли.