Армагеддон 2000
Шрифт:
Дулан прищурился. Он разглядел голову собаки. У той была массивная морда, а глаза, полыхающие желтоватым пламенем, словно буравили священника. И только теперь Понял Дулан, почему возле склепа не выставлялась охрана, по ночам его стерегли вот эти псы.
Дулан уставился собаке прямо в глаза и истерично хохотнул. Он чувствовал себя, как альпинист, погребенный под снежной лавиной. Молитва подбодрила его. Однако в этот момент гнусный запах тления вновь ударил в нос, и резкий приступ тошноты в который раз одолел священника. Он пытался было отвернуть голову от этого зловония, но мускулы тела
Дулан увидел, что животное ткнулось мордой в насыпь, и едва успел зажмуриться, когда на голову ему посыпались комья земли.
— Эй! — только и успел он выкрикнуть.
Собака продолжала разгребать рыхлую насыпь.
— Не… — очередной крик оборвал кусочек глины, угодивший прямо в рот Дулану. Священник услыхал рычание и заметил у края могилы очертания второй собаки, потом третьей. Их оскаленные морды виднелись на фоне темного неба. Облака набегали на созвездия и уплывали прочь, а земля из-под собачьих лап все сыпалась и сыпалась на Дулана.
Острый кусочек щебня больно полоснул священника по носу, и он почувствовал, как по губам заструилась кровь. В беззвучном вопле открылся рот, но в него тут же набилась глина. Дулан плотно зажмурил глаза, и на веки обрушился земельный град.
Ему оставалось только надеяться, что собакам понадобится какое-то время, чтобы закопать могилу. И он успеет исповедаться перед Богом. Ведь он не мог явиться перед Создателем, не совершив этого последнего обряда.
И с губ священника начала срываться безмолвная латынь, которую он заучил еще с детства и с тех пор помнил. Молитва возносилась теперь к небу, стремительно исчезающему над растущим слоем земли.
В неясном и сумеречном свете раннего утра могильщику сначала почудилось, будто из свежевырытой могилы пророс тоненький стебелек. Протянув к нему руку, могильщик резко отпрянул. Он испуганно вскрикнул, когда, споткнувшись о рукоятку детектора, похожего на машинку для стрижки газонов, увидел перед собой небольшой экран. На нем явственно запечатлелось лицо Томаса Дулана, на веки вечные сомкнувшего свои глаза и губы.
Глава 8
Устроившись возле люка самолета, совершавшего прямой рейс Рим — Лондон, Майкл Финн прокручивал в памяти разговор со священником из Субиако. Он хоть как-то пытался собраться с мыслями.
Финн достал свой портфель и вновь пробежал глазами документы, врученные ему де Карло. Сознание не желало мириться с этим абсурдом, и у Финна возникло сильное желание взять всю бумажную кипу и спустить в унитаз, наблюдая, как потоки воды смывают страницу за страницей. Ученого с ног до головы захлестнуло искушение отделаться от этого кошмара и спокойно возвращаться из Лондона домой.
Но ведь он поклялся на Библии. Финн вздохнул и в который раз уставился на два письма, лежащие в портфеле.
Ясно как день, что женщина по фамилии Ламонт — не в своем уме. Вторая же — смертельно больна. А де Карло, похоже, просто впал в старческий маразм. Но ведь тела Дэмьена Торна все-таки не оказалось в могиле. И одно это требует расследования.
Финн вытащил Библию и записную книжку. Всю двою жизнь он занимался толкованием Священного
Финн добрался, наконец, до Нового Завета:
«И поклонились зверю, говоря: кто подобен сему зверю? и кто может сравниться с ним?.. Он действует пред ним со всей властию первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю… И творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю пред людьми…»
Финн отложил в сторону карандаш и, прикрыв глаза, с головой погрузился в воспоминания. Он мысленно вернулся в годы своей юности. Тогда для него существовала только религия, религиозная мораль и этика, а также другие вероисповедования. Да и следующий этап его жизни сводился к чисто научным исследованиям. В Майкле Финне органично сочетались и глубокая вера, и неиссякаемое любопытство: два качества, которые, как он считал, никогда не противоречили друг другу. И лишь иногда, по ночам, его преследовало наваждение, будто некоторые прорицатели, вроде Кассандры, могут оказаться правы и что Библейские предсказания так же сбудутся.
Антихрист жив. А старый священник из Субиако сам видел родившегося Христа. И если де Карло не сумасшедший, то дни до Армагеддона уже сочтены.
Во время паспортного и таможенного досмотра Финн старался сосредоточиться на разных мелочах, чтобы потом не тратить на них время: брать такси или же добираться на метро? В каком отеле остановиться? И кому позвонить в первую очередь?
Финн забрал багаж и вместе с толпой двинулся к выходу. Задержавшись возле газетного киоска, он принялся шарить в карманах, разыскивая мелочь.
Номера газеты «Интернэшнл Геральд Трибюн» лежали на самом виду. Финн всмотрелся в один из них и остолбенел. Как во сне, снял он с полки эту газету и замер как вкопанный, загородив проход и уже ничего не замечая вокруг себя. Не слыша сердитых окриков, он только и бормотал: «Господи, Боже мой!» Лейтенант полиции сообщал в уголовной хронике, что с таким убийством он сталкивается впервые. Трудно себе представить человека, который мог бы заживо закопать в могилу свою жертву. Эта жертва, как установил патологоанатом, во время падения сломала себе шею и была парализована.
— Господи, Боже мой, — шептал Финн и чувствовал, что земля уходит у него из-под ног и колени начинают подкашиваться. И тут он услышал, что люди вокруг встревоженно спрашивают, не позвать ли врача и не нуждается ли он в помощи.
Финн остановился в маленькой гостинице на Пикадилли. Он тут же связался по телефону со своей женой и настолько нежно ворковал с ней, что потом, положив трубку, задумался, а не придет ли жене в голову, будто он провинился перед ней? И уж когда он вернется, он первым делом крепко обнимет жену и выложит, как она много для него значит. Он рвался домой, но сначала надо было выполнить свое обещание.